– А не вздор ли это? – засомневалась девочка, хлюпнув носом, – может ли смерть, пусть даже и красивая, иметь ценность только в себе самой?
– А почему нет? Если человек с самой пустою жизнью отдаст её за кого-то, разве это не будет победой смерти?
– Нет! Это будет победой жизни! Ведь его смерть спасёт чью-то жизнь. И тогда получится, что он смертью смерть попрал, как Христос.
– Послушай, Элеонора, на твой вопрос я тебе ответила, – раздражённо проговорила Рита, снова сбавляя скорость перед какой-то деревней, – можешь вгрызаться в мою оценку какими хочешь клыками, даже религиозными. Только это – глупо и пошло. Моя оценка – это оценка эстета, а не философа. Я – эстет. Красивая смерть в моём понимании – это то, к чему следует стремиться. И если я её встречу, то уж, конечно, не стану от неё бегать ни за какие коврижки.
– Ни за какие коврижки? – переспросила юная спорщица, очень пристально поглядев на Риту, – а что такое коврижки?
– Ну, пирожки, крендельки, всякая там выпечка к чаю.
Элеонора кивнула, как будто что-то осмысливая. Деревня уже кончалась. Дальше был перекрёсток с постом ГАИ, а за ним – другая деревня. На краю первой виднелась под фонарём витрина и вывеска магазина.
– Останови, – попросила девочка, – я хочу кое-что купить.
– Только побыстрее, – сказала Рита. Машина остановилась. Прежде чем открыть дверь, любительница истории положила красный пакетик между сиденьями.
– Оставляю.
– Это ещё зачем?
– В качестве залога. Я ведь тебе уже должна денег. За те двадцать километров, что мы проехали вместе.
От этих слов Рита разозлилась ещё сильнее. Проводив взглядом маленькую зануду до магазина, она решила полюбопытствовать, что в пакетике. Оказались там круассаны. Несколько штук. Круассаны Рита любила сильнее всего на свете. И так ей их захотелось съесть, что она включила первую передачу, и, выполнив разворот, помчалась обратно к Рязанской области. Почему к Рязани, а не к Москве? Только потому, что хотелось ей оказаться как можно дальше от той, на чьи круассаны она позарилась. Ангелочек ведь не замедлит продолжить путь с кем-нибудь другим! После этой маленькой кражи жертва её стала внушать Рите уже не просто вялое раздражение, а глубокое отвращение. Это было довольно странно. Но ненависть овладела Ритой до такой степени, что она даже не хотела в ней разбираться.