Куйхуа смотрела, как удаляется семья Цинтуна, и слезы капали с ее глаз.
Когда люди начали расходиться, пришла семья Гаюя. Все утро отец Гаюя пас уток.
Семья Гаюя стояла на расстоянии чуть больше трех метров от каменной мельницы. Гаюй время от времени поглядывал на лицо отца. Он думал, что отцу, видимо, понравилась Куйхуа. Сердце Гаюя было наполнено невероятным восторгом. Он улыбался девочке.
Отец Гаюя поднял голову и посмотрел на солнце, а после прошептал что-то сыну на ухо. После этого Гаюй убежал. Вскоре он вернулся. В его руках были два вареных утиных яйца.
Мать указала Гаюю, чтобы тот отдал эти два яйца Куйхуа. Но Гаюю было неловко. Поэтому он отдал эти яйца матери.
Она подошла к Куйхуа, опустилась и сказала:
– Дитя мое, уже полдень. Ты, должно быть, проголодалась? Съешь-ка эти два утиных яичка.
Куйхуа не хотела принимать эти яйца. Она убрала руки за спину и отрицательно покачала головой.
Мать Гаюя положила яйца в карманы Куйхуа.
Вся семья Гаюя стояла под старой софорой. Иногда к ним подходили люди, и родители Гаюя шептались с ними в течение некоторого времени. После этого они продолжали стоять и смотреть на Куйхуа. Они постепенно стали приближаться к девочке.
Стоявшие рядом с Куйхуа тетеньки тоже сели на каменную мельницу. Они хотели еще немного подождать.
* * *
Семья Цинтуна вернулась домой. Никто не произнес ни слова.
Мать накрыла стол, но никто не сел за него. Она вздохнула и тоже ушла.
Цинтун неожиданно исчез. Мать вышла из дома и пошла его искать. Она встретила ребенка на дороге и спросила у него:
– Не видел ли ты Цинтуна?
Тот ребенок указал на реку с восточной стороны дома Цинтуна:
– А там разве не он сидит?
Мать Цинтуна обернулась назад и увидела, как сын сидит на бетонной свае посередине реки.
Несколько лет назад здесь планировали построить мост. Когда установили одну бетонную сваю, из-за финансовых проблем строительство моста отменили, но саму сваю не снесли. Ее оставили в реке. Некоторые птицы часто отдыхали на ней, поэтому на ней было много белых птичьих испражнений.
Цинтун управлял лодкой, чтобы приблизиться к бетонной свае. Потом он, обняв эту сваю, забрался на нее. Он специально не привязал лодку. Когда он залез на самый верх сваи, лодка уже была унесена течением.
Повсюду была вода, и посреди нее торчала одна высокая бетонная свая. Цинтун сидел на ней, словно большая птица.