Она сняла вязаную шапку и вручила Егору, а сама, сняв пальто, потрясла его, стряхивая капли. Крутящийся у её ног говорящий кот попал под дождик и убежал, недовольно мурча.
– Марксик, Марксик! Ох ты господи, – Светлана Васильевна покачала головой, – испугала котика… Егорушка, отнесём-ка ему сырок, пусть кушает и не обижается. Обиженные коты, они знаешь на что способны?!
На что именно, бабушка объяснять не стала, запустила руку в сумку и через несколько мгновений достала «Дружбу» – маленький сырный кирпичик, завёрнутый в цветную фольгу. Против этого Маркс никогда не мог устоять, за «Дьюжбу» он бы, наверное, продал родину. Просто не знал кому…
А через полчасика бабушка Светлана Васильевна, мама Александра Александровна и Егорка уже сидели за столом и пили чай с «Птичьим молоком». До ужина было далеко, и хоть это и «химия», и шоколадные конфеты на полдник – не самая полезная еда, но в честь зимы, каникул плюс удачной поездки на рынок бабушка всё-таки согласилась на конфетный перекус.
– Это потому, что я очень устала и у меня нет сил испечь оладушки, – на всякий случай сказала она, разворачивая фантик с нарисованной на нём жар-птицей.
Счастливый внук за обе щёки уплетал конфеты, запивая их тёплым ароматным чаем. Бабушка покосилась на пустую миску кота, заглянула под стол, оглянулась на дверь и остановила взгляд на шкафу.
– Что же, даже на слово «Дружба» котик мой со шкафа не слез?
– Да умывается он там до сих пор, – ответила мама и подвинула поближе к бабушке вторую хрустальную вазочку с «Птичьим молоком», потому что в первой уже ничего не осталось.
– А мы вот что сделаем, – помолчав, решила бабушка. – Мы сейчас сырок этот развернём, обёрткой пошуршим, а в миску Марксику сыр класть не будем. Пускай пока тут лежит, на виду.
Бабушка взяла плавленый сырок и стала медленно его разворачивать, старательно шурша фольгой.
– А как котик мой умненький шуршание послушает и запах сыра учует, так прибежит сюда, а я ему сыр с рук давать буду, по кусочку, чтоб он меня простил и лёг мне на колени песенку петь. Ну и суставы прогреть надо, колено так и ноет.
Распакованную «Дружбу» положили на тарелочку и поставили в центр стола. Марксом и не пахло, почему он сидел в засаде, тоже пока тайна…
– Однако где же Глашенька и папа ваш? – почему-то обратилась бабушка к Егору. – Уже скоро темнеть начнёт, дни зимние короткие, а они никак не вернутся. Наверное, все дублёнки в Москве перемерили, да, Александра?