На судне поддерживалась строгая дисциплина. Как уже говорилось, каждый был занят своим делом. И лишь вахтенным, а также помощнику капитана, следившему за курсом, оставалось наблюдать за суровым, пугающим зимним морем, к которому они привыкли давным-давно.
В этом пейзаже, наполненном удивительной скрытой силой и мощью, для них не было ни красоты, ни очарования – ничего, кроме безграничной суровости свирепой природной стихии, до поры до времени молчащей, притихшей, но готовой в любой момент показать себя и уничтожить все вокруг – включая этот маленький корабль.
Ночь была облачной, но видимость при этом оставалась хорошей. Ветер был северо-восточного направления, а волнение моря – небольшим. Корабль, хоть и шел по-боевому, темный, практически невидимый, но, честно признать, это был старый, переоборудованный эсминец, заметно нуждавшийся в ремонте. В общем, потому он и следовал в один из черноморских портов.
Несмотря на то что военный корабль пересекал нейтральные воды, у капитана был четкий приказ: идти с затемненными огнями, в боевом режиме, быть готовым к любым неожиданностям. Слишком уж опасными, таящими ловушку, были нейтральные воды, на которые претендовали сразу три страны – СССР, Румыния и Турция. И которые из-за всевозможных дипломатических уловок и переписанных, недописанных и несформулированных соглашений до сих пор не принадлежали никому.
Около полуночи в машинное отделение был передан приказ: «Приготовиться к перемене курса». Это было странно, так как четко проложенный курс оставался неизменным на протяжение суток. Менять его в полночь… Тем не менее приказ звучал достаточно четко: сделать поворот влево, а затем… лечь на обратный курс.
На судне зажгли ходовые огни. И тут же освещение в районе капитанской рубки вышло из строя. Это был неприятный сюрприз – тем более, когда корабль готовился к перемене курса, а такой маневр всегда был достаточно опасным и сложным.
Для проверки и ликвидации неисправности оперативно были отправлены специалисты. Сонный механик зевнул во весь рот и зло бросил спустившемуся в машинное отделение мичману:
– Что они там, с ума посходили?
– Приказы начальства не обсуждать! – так же зло буркнул мичман и тут же, получив нужные цифры по давлению в котлах, покинул машинное отделение.
Вдруг судно заметно накренилось на левый борт. Волны тут же накрыли палубу, но так же быстро стекли вниз, оставляя мокрые пятна, моментально покрывавшиеся ледяной коркой.