– Смешно. Твое новое дело как раз и есть куль с мукой.
– Вот именно. Как говорится, начнем с истоков. С исконного, посконного, святого хлебушка. А там и соль к нему найдется.
– И воздух этой кухни вдруг пропитался духом одного мракобесного партнера, – радостно заметила я.
– Ну да. Игнат, конечно, здорово перебарщивает, когда косит под невменяемого. Но когда-то это спасло его свободу и жизнь. У него, кстати, высшее экономическое образование и был серьезный, поставленный бизнес. Отобрали, на него объявили охоту. Отсиделся в психушке, вышел с неплохой идеей особо патриотической пекарни. Я вижу в этом перспективу.
– Отмывать деньги через его посконные булки?
– Немного грубо, но близко к сути. Так ты согласна мне помогать иногда? Я не Василиса, услуги дружеские, но с вознаграждением.
– А что нужно делать?
– Держать с Игнатом связь по небольшим вопросам, которые, кроме нас, никого не касаются. Время от времени ездить в его поместье в Домодедово с небольшой сумкой-тележкой, как обычная москвичка едет на дачу к себе или друзьям. Дело в том, что моя, скажем так, охрана прослушивает все мои телефонные переговоры, просматривает все мои перевозки и поездки. У нас общее дело, но кое о чем им знать не стоит. Как тебе предложение? Вознаграждение – от двух до десяти тысяч баксов за поездку.
– Немножко кинуть партнеров, – задумчиво проговорила я. – И меня же уложат, как Григория, в случае чего.
– Никаких оснований тебя в чем-то подозревать, во-первых. И ты мне стала дорога, во-вторых и в-главных. Это значит, что твоя безопасность – моя забота.
Последнее заявление, конечно, самое циничное и где-то смешное в свете того, что мне лучше всех известны подробности кончины его последнего дорогого друга Григория. Но я взяла и согласилась.
По разным причинам. Деньги мне понадобятся, в этом нет сомнений, а я сейчас рядом с ними живу. Опасность, связанная с моей близостью к этому криминальному семейству, достанет меня в любом случае. Я понимаю, что застывшей такая ситуация быть не может. Так лучше же участвовать и пытаться управлять ее развитием.
Да еще мое жгучее любопытство требовало рассмотреть всю эту смертельную бодягу изнутри. А вдруг именно мне будет принадлежать открытие по спасению. Не себя, у меня нет ни одной причины чего-то хотеть и о чем-то мечтать. Кроме: пусть узнают покой и счастье дети, которых судьба зачем-то поставила на моем странном, ставшем совсем одиноком пути.