– На вот, взбодрись, – и запах усилился.
Калин открыл один глаз. На полу перед носом стояла
глиняная кружка. Такие обычно сиротскими называют за немалые
размеры.
Карман уже сидел у огня и, жмурясь, цедил
напиток.
– Красиво, да-а… – протянул он, мечтательно
улыбаясь.
Калин огляделся, пытаясь понять, что именно дед имеет
в виду, но так ничего красивого и не найдя,
вопросительно уставился на собеседника.
– Города ваши красивы. Ты уж прости старого, не в
меру любопытного хумана за то, что вновь влез в твою голову, но
пойми и меня тоже. Когда ещё такого, как ты, встретить
получится? Мыслю, что никогда. А знаешь, у нас тут тоже есть
прекрасное. Да-да, ты вот не улыбайся так. С вечерней пересменкой
пойдёшь сегодня на западный верхний пост и сам всё увидишь.
– Что я должен там увидеть?
– Колотуха, – обратился Карман к кузнецу,
проигнорировав вопрос мальчика, – Джогу скажи, пусть перед сменой
ко мне подойдёт.
***
Город Стекляшка, как называют его хуманы.
С высоты птичьего полёта выглядел он сколь печально, столь и
прекрасно. Зафиксированные на века здания, частично разрушенные,
местами полупрозрачные, таращили свои мёртвые глазницы-окна.
Пустынные улицы и ни единой травинки. Если бы не полное отсутствие
растительности, наверное, не чувствовалась бы так смерть этого
места – сама земля умерла, и Калин ощущал это кожей.
Мальчик стоял на краю крыши самого высокого здания в
этом районе, горячий ветер дул ему в лицо, напоминая, что вокруг на
многие и многие километры лишь выжженная пустыня. Солнце клонилось
к закату. Именно ради этого момента его и привели на смотровую
площадку. В сегодняшней смене дозорных дежурил Джогу – новый друг
Лаки. Он и привёл мальчика для того, чтобы показать, как сверкает
их город на закате, какие зрелища он рождает, и обещал, что
увиденного мальчишка не забудет до последних дней своей жизни,
какой бы долгой та ни была. Когда Калин увидел, кого привёл
Колотуха, то сильно удивился, что этот Джогу был совершенно трезв,
ведь он видел, как они вместе с Лаки квасили ещё с утра. Но
вдаваться в расспросы на эту тему не стал, посчитав это пока
ненужным.
– Эй, малой, иди-ка сюда, – позвал его один из ребят,
стоящий у бортика на крыше. – Гляди, начинается, – указал куда-то
вправо.
И Калин увидел…
Едва солнце коснулось краем линии горизонта, как
пронзило своими лучами остекленевший город. Преломляясь в неровных
сколах, отражаясь от здания к зданию, оно рисовало сюрреалистичную
картину: множество радуг неправильных форм, вспышки, отблески,
всполохи, подобные северному сиянию, и тишина… почти полная, глухая
тишина. Если бы не тихие звуки ветра, гуляющего средь, казалось бы,
пустого города, то Калин бы подумал, что снова попал в Лабиринты
Психеи. Слышался только