Мой спаситель, мой раб чуть не каждое утро подолгу каялся мне в том, что не умер в тот злопамятный день, спасая мою семью. Он, душевный человек, обнимал меня и каялся… он, достойный, умер у меня на руках свободным. – Белая маска, мрачно проговорив, всматривается в лицо раба – из его глаз катятся слёзы сочувствия.
– Ты выполнишь мою просьбу, друг сикул? Пытать и убивать буду я…
Сикул снимает свои одежды, оглядывается на товарищей-рабов, те послушно следуют его примеру. На спине добровольного помощника давние рубцы от плётки. Авлосы продолжают спокойную мелодию, поразительно схожую с успокаивающим напевом сонной речки.
– Если не сможешь… возьми ту жердь… которую переломил. Где она, не вижу?
Один из сикулов поспешно отправляется в дом за утраченной жердью. Дева с луком поднимает за волосы жену хозяина, сдёргивает с неё домашние одежды. Одежда рвётся на мелкие лоскуты. Чёрная маска вытаскивает из лужи крови за шиворот ночного платья хозяина поместья; подтаскивает на место, указанное белой маской; приподнимает за подбородок лицо мужа женщины и открывает ладонью плотно закрытые глаза. Белая маска зло поёт во весь певческий голос в звёздной ночи:
Мы снова к вам вернёмся!
Разверзнется Аид – к живым
Откроется для призраков дорога!
Истерзанные души в ночи
Убийцам подлым пропоют
Кошмар жестоких пыток!
Познайте на себе, что испытали мы!
Обряды мести да свершатся!
Примите боль, что заслужили вы!
Замолкает. Оглядывается, и хором три маски поют совсем иную песню из театральных трагедий:
И раны можно залечить, и одноногий захромает,
Снадобья верные с заклятиями отыщутся у лекарей.
Но тот, кто пал, лишившись головы,
Но тот, кто умер в муках пыток, уже не встанет, нет.
Им не помогут наши слёзы!
Лишь дым от жертв – лекарство подходящее для них!
Тела растерзанные холодны, глаза открытые не видят нас,
Погибшие ушли. Их путь далёк, в Аид ведут те тропы…
Рабы-сикулы со злыми лицами принимаются выполнять просьбу гостя. Они поочерёдно насилуют жертву. Женщина стонет, рыдает. Третий раб, сжав до скрипа зубы, пускает в ход жестокую жердь. Песня повторяется раз за разом, не меняясь в исполнении. Маска веселья прикладывает правую руку к груди поющего, подходит к окровавленному телу женщины. Белая маска меняет песню:
О, что же нам осталось делать? Всем тем, кто тут стенает в горе?