Победители бунта занимают подписанные места. Одиннадцать секторов мест у театра, вырубленного в скале. Театр ещё не до конца достроен, по мере роста полиса добавятся места – разметки-канавки продолжаются вверх к самому священному источнику. Не случайно первые ряды и центр театра заняты. Среди зрителей прорехи. С десяток мест с именами непришедших владельцев пустует. Мужчины в грязных, рваных, окровавленных одеждах, при оружии восседают на местах знати города. Камни театра после долгого дня приятно теплы. Суровые лица граждан смотрят в прекрасный закат. Перед сидящими на каменных рядах открывается восхитительный вид на тихое, спокойное тёмно-синее море. Куда же запропастился ласковый ветер? Рваные облака в оттенках красного застыли в ожидании обещанных песен. Крыши домов обрамляют нижнюю кромку величественной картины прощания солнца с городом.
Из недр складов театра пятнадцать помощников старика выносят реквизит – огромные кожаные маски актёров. Они же первыми и образуют хор. Без всякого вступления открывается благодарственное выступление актёров. Старик без уговора поёт, а хор громко подхватывает известную песню мести из популярной трагедии:
…О вы, убийцы и предатели, о звери кровожадные из тьмы!
Явились подло вы без объявления войны,
Нарушив чести гласный уговор – напали вы на спящих,
О, вашей гнусности предела нет!
Душили, насиловали, терзали плоть несчастных жертв!
Не так ужасна смерть скорая, как пытки…
О, как же страшен невинных жертв удел!
О звери кровожадные, вы жили вместе с нами.
Вы улыбались нам! Вы в верности, в глаза смотря, клялись!
Лишь для того, чтобы однажды во тьме явить нам
Бездну горя…
Хористы запинаются. Песня прерывается. Мужчины садятся на камень, обхватывают понурые головы и громко рыдают. Маски скрывают горе и слёзы. Но маскам, увы, не под силу заглушить рёв скорбных голосов. Следующие пятнадцать певцов покидают места. Маски находят новых хозяев. Старик оглядывает прибывших, подходит к каждому, прикладывает руку к груди в приветствии. И представление возобновляется.
…И раны можно залечить, и одноногий захромает,
Снадобья верные с заклятьями отыщутся у лекарей.
Но тот, кто пал, лишившись головы,
Но тот, кто умер в муках пыток, уже не встанет, нет.
Им не помогут наши слёзы!
Лишь дым от жертв – лекарство, подходящее для них!