Моя муза – по три кольца да на два перста,
Моя муза – что ни пятница, то градусы в ста
Миллилитрах, становящихся миллиметрами.
Я укажу тебя в титрах. Фильм будет в стиле ретро.
Моя муза – тонка, как линия на холсте,
Моя муза прекрасна. В собственной наготе
Купается, и рукой меня за плечо:
«Ну что же ты? Что прикинулось кирпичом?
Залазь, здесь вода – как будто бы карамель».
Я с ней – хоть в лаву, хоть в кровь невинных детей.
Я с ней – на любое бешеное во тьму,
Потом, конечно же, пойманная. В тюрьму
Она проскользнет, охранника совратив.
Без извинений, насвистывая мотив
Какой-нибудь нашей песенки. И опять
Я не смогу за ней не последовать.
Моя муза – развратна, бешена, холодна,
Жестока, как та богиня, с чьих рук война
Скользнула в историю кровавым людским дождем.
Если есть Ад или Рай – это ты виновата в нем?
Я поверю во все, что бы она ни несла,
Я прощу ее, оставшись в ночной реке без весла,
Я прощу ей измены, каждый ее каприз,
Любой призрачный псих любого из ее лиц,
Я прощу ей, даже если совсем на дно
Она бросит меня, хохотом и вином
Мой полет приправит, голову наклоня…
Не прощу лишь одно.
Если ты
Забудешь
Меня.
Если бы сегодня стояла такая дилемма:
Написать стих или заняться любовью,
Я бы, как примерный член поэтической схемы,
Выбрала бы второе.
Потому что если – вечером, в полдень, утром
Я вижу твой нетронутый силуэт,
Любые стихи становятся Камасутрой.
И Тинто Брассом – сам несчастный поэт.
Я уложу тебя на эпитеты вместо постели
И, чередуя оксюморон и градацию,
Продемонстрирую не на словах, а на деле,
Как поэты доводят стихи до кульминации.
И, когда ты с румянцем цвета коралла
Сигарету зажжешь в дрожащих еще руках,
Я пойму с удивлением, что все-таки написала
За ночь стих.
Телами на простынях.
Смотреть дальше: ПОСТЕЛЬНЫЙ СТИХ
Из тех, кто одевает в рифмы слово,
Из тех, кто режет вены напоказ,
Я выбираю самых безголовых,
Безумных, бесшабашных, без прикрас
Живущих. Позволяющих на завтрак
Себе хлебнуть два пальца коньяка.
И закусить цитатами из Сартра.
Свободных, как художники Монмартра,
С душой, исписанной чернилами, как парта
В пустой кладовой у трудовика.
Из тех, кто ставит пристально сердечки
Под собственными записями; из
Тех дам, что хуже сучки в месяц течки,