Эдвард как-то раз слыхал о подобном случае: женщина, потерявшая мужа в Первой Мировой, от горя лишилась рассудка и начала утверждать, что ее супруг в действительности вернулся домой. Она подолгу ждала его у окна, будто бы он вот-вот вернется с работы, накрывала на стол для двоих и каждый день оставляла на стуле чистую одежду для своего супруга.
Так, быть может, и наш бедолага-нотариус вдруг решил, что в его жизни наконец кто-то появился. Он представил себе Мэри так четко и ясно, что сам вдруг поверил в ее существование. Если бы все в самом деле оказалось так просто, Эдвард, возможно, смог бы вытрясти с нотариуса оплату за свои, пусть и не увенчавшиеся успехом, поиски, а затем с легкостью забыл бы об этом деле раз и навсегда.
Но, увы, настойчивости Эндрю можно было только позавидовать: за два прошедших дня он уже трижды присылал Эдварду записки с посыльным. Нотариус передал ему имена всех своих клиентов, с которыми успела поработать Мэри. Побеседовав с несколькими из них, Эдвард убедился в том, что мисс Блэквуд действительно существует и выглядит именно так, как описал ее мистер Гудман. А значит, лишь первая версия, выдвинутая детективом, оставалась рабочей. В любом другом случае Эдвард уже изложил бы ее своему беспокойному клиенту. Но вот в чем состояла единственная загвоздка – назвать Мэри воровкой означало вновь упереться головой в стену: Эндрю ни за что на свете не поверил бы в ее непорядочность, даже если бы Эдвард сунул ему под нос неопровержимые доказательства ее вины.
Что же оставалось детективу в таком случае? Он не мог просто взять и бросить это дело лишь только потому, что считал нотариуса взбалмошным и не совсем здравомыслящим человеком. Задаток был у него на руках, а терять хорошие деньги казалось несомненной глупостью. Мэри Блэквуд, без сомнения, была «темной лошадкой», но без весомых улик все доводы Эдварда оставались пустым звуком.
Потому Финч решил, что пришла пора ему проверить свою самую смелую догадку. Странная история с «типом в красном пиджаке» была вполне похожа на правду, хоть и весьма приукрашенную. Гудман не был уверен в том, что услышал, и, тем не менее, упомянул несколько интересных деталей, которые заставили Эдварда задуматься. Близкое общение мисс Блэквуд с подозрительным типом, похожим на бродягу или бандита с большой дороги, наводило на мысль о том, что дражайшая секретарша мистера Гудмана уже давно вращается в криминальных кругах. Ее короткая фраза – «встреча вечером во вторник», определенно намекала на близкое знакомство этих двоих. Кроме того, Мэри упомянула «причал», что можно было легко связать с Лондонским портом. Оставалось лишь имя «весёлый Джек», которое, вероятно, могло оказаться названием захудалой портовой пивнушки.