Глянул на реку: волны кривые бегут…
…С той поры все на промысле стебель узора криулем зовут.
С утра до полдня пашню крестьянин пахал.
Там, где надо,
Он пни и кусты корчевал.
В вечер поздний,
Когда он за промысел сел,
Наш мужик, с удивления, аж обомлел!
Коль осочку и капельку вместе, в едино сложить,
От криуля взять часть – усик или завиток —
То хороший и пышный тут кустик нам можно взрастить.
И орнамента вот уж немного приближен итог.
Он к жене подошёл.
Говорил ей, что так мол и так…
«Погляди-ка! Выходит, что я не дурак!»
Обратила вниманье жена на работу супруга,
Своего ненаглядного, милого спутника-друга.
Улыбнулась с хитринкою, с лавки взяла кузовок
И шепнула:
«А ну-ка сюда загляни, муженёк!
Я сегодня по лесу ходила.
И вот что нашла.
Куст малины тихохонько в кузов обобрала.
Положила сюда же смородинок несколько вряд.
А крыжовник неспел ещё,
Бабы про то ж говорят.
А когда я из лесу уже возвращалась домой,
Солнца лучик, играя, блеснул в кузов мой.
Засияли все ягодки да и запахли все краше…»
«Милая! – муж ответил ей. – Солнышко наше!
Коль мазком я сейчас оживлю твои ягоды вряд,
Так о промысле нашем в Руси все и заговорят!»
«Мил-супруг! – отвечала учтиво, с поклоном жена. —
Кормит нас, одевает и украшает Земля!
Раз сумел ты растительный выдумать чудный орнамент,
То не должно уменье такое пропасть, камнем кануть.
Мы ковши все да ложки обмажем сметаною-павом,
Да просушим в печи, проолифим, слудим серебром,
А потом золотыми распишем цветами, листами,
Для симметрии усик с криулем загнем!
Разбросаем, как по лесу, ягоды с солнышка блеском,
Да обсушим ещё раз в печи,
Да закрепок сведём…
Вот тогда мы не только в Руси всем известны —
По всему миру чудному с нашей посудой пойдем!»
Так они и решили. Мы ж с вами сегодня
Хохломскую посуду повсюду узнаем, друзья!
Сколько б не было промыслу лет, вы поверьте: он чудный!
Столь хорош он собою, что он не умрет никогда!
2 вариант
Давным-давно, лет 300 назад,
В заволжском селе небольшом
Жили крестьяне, трудом богатые
(Об этом скажу ещё я потом).
Из древа «сырое бельё» вырезали.
Сушили и глиною-павом обмазывали.
Шкурили (всю лишнюю глину снимали)
И маслом кипящим растительным смазывали —
Олифили значит.
И снова сушили.
Потом серебром-порошком натирали —
Лудили. И вновь в печь горячую ставили.
И уж по сухому писали цветами.
Цветами писали.
Травинкою.