– Заткнись, Саранчаев! – глухо рыкнул водитель и вяло распорядился: – Вытягивай!
Саранчаев кашлянул в кулак и зажевал губами:
– А может, его того, тюкнуть по темечку на всякий случай?
– Бери, а то я тебя самого по мурлу тюкну! – резко прервал Блохин.
Тело извлекли из багажника, торопливо подтащили к обочине, качнули пару раз и бросили в кювет.
Саранчаев смачно хрюкнул, обтер о штаны руки и с сожалением обронил:
– А все-таки надо было тюкнуть, чтоб концы в воду.
В тот же миг внезапно по нему хлестко прошелся свистящий ветер. Вдруг обрушился ледяной стужей, проникая под легкие одежды. Подкинул в воздух и грохнул о землю. Стынь обожгла Саранчаева, свела ему скулы, вымораживая дыхание.
Блохин едва успел захлопнуть багажник, как его тоже сбило с ног. Сдуло, как пушинку, с дороги. Закрутило, скрючило, кувыркая по кювету. Неожиданная стужа пронизала до костей.
Непроницаемая тьма окутала все. Небо перевернулось, представ великой бездной. Из ее глубин несся странный звук, выворачивал наизнанку, придавливал к обледеневшей земле. Мороз сковал тела.
Большой рот Саранчаева перекосило. Длинный нос Блохина заострился, как сосулька, толстые губы побелели. Мозг перестал осмысливать происходящее.
Но вдруг завывание ветра умерло. Внезапно оглоушили раскаты грома, и яркая огненная молния надвое расколола небосклон. Ударила в землю рядом с машиной. Бездонная тьма отступила, открыла ночное небо, дорогу, овраг, деревья.
В лица людей пахнуло прежней духотой.
Закоченевшие Блохин и Саранчаев с трудом разогнули промерзшие суставы. Зашевелились, жадно глотая духоту и медленно согреваясь. Затем подхватились с земли и кинулись к машине. Молча Блохин повернул ключ зажигания. Не включал фары, ощущая необъяснимый страх. Щурился, уткнувшись в лобовое стекло, сильно жал на газ. Хотел скорее унести ноги с этого жуткого места.
Но жуткое место не отпускало: машина не двигалась, хотя мотор ревел на последнем издыхании. Ветер свистел за опущенными стеклами.
– Что это? – Зубы Саранчаева в испуге выбили дробь.
– Всего только зимняя вьюга, – раздалось у его правого уха. Голос как бы прошелся по ребрам.
Лопоухий вздрогнул. Рывком повернулся вправо. Увидал снаружи рядом с дверцей машины темный мужской силуэт. Удивился, что в темноте хорошо различил неулыбчивое лицо, сковывающий взгляд, костюм и галстук-бабочку. Оторопь парализовала. Не успел подумать, как губы промямлили: