Прохожий раскрыл рот от изумления и замахал руками:
– Остановите его! Он что-то знает! – прокричал в спину Прондопулу.
Другие оглянулись, но никого не увидели, недоуменно посмотрели на кричавшего. А тот притих, думая, что все ему померещилось.
Тетрарх Галилеи и Переи Ирод Антипа беспокойно топтался в притворе своего дворца в Ципори.
Дворец был построен из дорогих камней, обрезанных пилой и обтесанных по размеру. В основании дворца также заложены дорогие камни в десять и восемь локтей. Внутри дворца радовало глаз дерево ливанское, а столбы, полы и перекладины сделаны из кедра. Большой двор огорожен рядами тесаных камней.
Это был один из старых дворцов прежних царей. Он давно напрашивался на переустройство, но Ирод Антипа не спешил с этим. Тетрарх млел от него, испытывал от старины особый трепет, чувствовал здесь присутствие духов прежних властителей, их величие и славу.
Величие прошлого не давало Антипе покоя. А еще не давал покоя тетрарху римский прокуратор Иудеи, Понтий Пилат. И сильно раздражал своими проповедями бунтарь – Иоханан Креститель, отхватить бы ему язык по самую глотку.
Все слилось воедино.
Понтий Пилат обитал не близко, в Кесарии, в своей ставке, либо наезжал в Ерушалаимский дворец, помнивший славу Ирода Великого. Ирод Антипа предполагал, что Рим поручил прокуратору не только править Иудеей, но и совать нос в его дела и дела его брата Филиппа, изрядно зажравшегося в Итурее и Трахонитской области. Хотя над всеми ними распустил крылья римский наместник Сирии, но уж очень беспардонно и подозрительно часто Пилат интересовался событиями за пределами Иудеи. У самого под носом, в Ерушалаиме, подчас творилось невесть что, а он из кожи лез, других мордой в дерьмо тыкал. И облизывался от удовлетворения, как шакал над падалью.
Тетрарх понимал, что, по доносам Пилата, Рим в одночасье может выпотрошить его с братом из царских одежд. В лучшем случае плюнуть в душу и выбросить вон, а в худшем – раскорячить на перекладинах и отдать воронью на пожирание. Поэтому Антипе приходилось постоянно быть начеку, дабы ладить и с римским наместником Сирии, и с римским прокуратором Иудеи, чтобы не потерять власть в своих пределах. Удовольствие от таких потуг, надо заметить, как от деревянного кола в заднем проходе. Но что делать, если страх утратить власть нешуточно изводил тетрарха. Немало этот страх подогревался еще Иохананом Крестителем.