Таким было мое первое пробуждение к жизни. Второе произошло спустя много времени и, как я вначале подумал, ночью.
Когда я проснулся, меня сжигала жажда. Я хотел облизнуть свои потрескавшиеся губы и не смог. Слюны не было, а сухой и шершавый язык едва умещался в полости рта.
Я тихонько застонал и сразу же чьи-то заботливые, нежные руки осторожно подняли мою голову. Прохладная влага смочила губы. Нащупав ими поднесенный ко рту стакан, я потянул в себя прохладную и удивительно вкусную жидкость. Сделал один глоток, потом другой.
– Пей, Андрюшенька, пей! – услышал я ласковый шепот. – Пей, сыночек, только не уходи больше, останься жив, хороший мой!
Не видя лица, склонившейся надо мной женщины, я физически ощущал волну исходящей от нее тревоги и нежности.
– Спасибо, мать! – нашел я в себе силы прошептать слова благодарности, почувствовав, как прохладная ладонь легла мне на лоб, и что мне от этого прикосновения становится заметно лучше. – Скажите мне, как я попал в больницу и что со мной случилось?
– Все мотоцикл твой проклятый виноват, сыночек! – услышал я тихий прерывающийся шепот. – Говорила отцу: не покупай этого зверя. Рано. Только ты, Андрюша, очень уж просил, вот и купили на твою и нашу беду.
В сгустившихся сумерках больничной палаты я не смог рассмотреть лица женщины, но почему-то был уверен, что она та же самая, которая плакала возле моей больничной койки днем. И еще был уверен, что никогда раньше я эту женщину не видел. То, что она почему-то называла меня сынком, Андрюшей, а теперь толковала что-то о мотоцикле, который они мне купли с отцом, не могло меня обмануть.
Мысли мои еще слишком вяло шевелились в затуманенном лекарствами и слабостью сознании. И все-таки я попытался обдумать эту, возникшую передо мной проблему.
Я точно знал, что меня зовут не Андреем, а Юрием. Я помнил и действительно ощущал себя Юрием Анатольевичем Ведуновым, отчетливо помнил свое детство, юность, хорошо помнил свою взрослую жизнь, работу в Таймырской геофизической экспедиции, свою жену Светлану и, конечно же, своих ребятишек, с которыми я в девяносто втором году летал в отпуск.
Но вот дальше в своей памяти я обнаружил какой-то провал, полное отсутствие воспоминаний, которое меня беспокоило. И уж тем более я не смог вспомнить, каким образом я оказался в больнице. Кроме того, меня беспокоило то обстоятельство, что я никак не мог вспомнить сидящую возле меня женщину.