– А я тебе говорила, что мои родители женились по залету? Свадьба была в июле, а я родилась в ноябре.
– Так-так, ты, значит, зайцем на этот свет протырилась.
– И как всякий нормальный заяц, не люблю привлекать к себе внимание, на вечеринках всегда ищу укромный уголок.
Пиппа улыбнулась:
– Надеюсь, ты понимаешь, что от этой вечеринки тебе не отвертеться? Гости наверняка захотят увидеть тебя хотя бы одним глазком.
– Кстати, о гостях: пожалуйста, будь лапочкой, пришли свой ответ на приглашение, ладно?
– Что? Прямо по почте? В конверте, с маркой?
– Видимо, это очень важно. Так принято.
– Ах, ну если при-и-инято…
– Да, а мне из достоверных источников известно, что мои друзья и родственники идут против системы. Надо поговорить об этом с Типом.
– Тип! Как он?
– Завтра к нему поеду. Хочешь со мной?
Пиппа разочарованно сморщила нос:
– У меня завтра мероприятие в галерее. Кстати, о мероприятии… – Она подозвала жестом официантку и достала из бумажника банкноту в десять фунтов. В ожидании чека она кивнула на фотографию в серебряной рамке, которая лежала рядом с пустой чашкой Элоди. – Мне нужна копия, чтобы начать думать о твоем платье.
Элоди снова почувствовала что-то вроде приступа жадности.
– Я не могу дать ее тебе.
– Да я и не прошу. Щелкну сейчас на телефон, и ладно.
Пиппа подняла рамку и пристроила ее так, чтобы ее тень не падала на снимок. Элоди даже на руки себе села, так ей хотелось, чтобы подруга поскорее покончила с этой процедурой, а потом сразу взяла фото и замотала его в матерчатый саван.
– Знаешь что, – сказала Пиппа, рассматривая снимок на экране телефона, – покажу-ка я его Кэролайн. Она ведь писала диссертацию о Джулии Маргарет Камерон и Адель Бернард. Почти уверена, что она скажет нам что-нибудь и о модели, и об авторе.
Кэролайн, преподавательница Пиппы из художественного колледжа, всю жизнь занималась кино и фотографией и славилась своим умением поймать прекрасное там, где никакой красоты не предполагалось. В созданных ею образах всегда присутствовала некая притягательная дикость: кривые деревья, обветшавшие дома, печальные пейзажи. Ей было уже под шестьдесят, но ее подвижности и энергии завидовали молодые; детей у Кэролайн не было, и Пиппа в каком-то смысле заменяла ей дочь. Элоди встречалась с ней пару раз на мероприятиях. У Кэролайн были удивительные волосы – густые, серебряные, остриженные прямо и просто на уровне лопаток; а еще ей были присущи такое самообладание и такая безыскусность, что рядом с ней Элоди неизменно начинала чувствовать себя пустышкой.