Под действием растущих и пересекающихся запросов университетам приходится менять свои учебные планы и преподавательский состав, а также модернизировать материальную базу и оборудование, все более дорогостоящие, и делать это нужно гораздо быстрее, чем прежде. Одни традиционные области науки оказываются брошенными на произвол судьбы, в других царит неразбериха. В условиях, когда положение гуманитарных наук стало крайне уязвимым, критики начали говорить, что университеты не знают, куда они идут, и даже что они лишились своей души. Можно быть уверенным, что, если университеты не заблудятся, изучая новые возможности и осваивая новые виды деятельности, им придется не только сохранить, но и восстановить многие свои традиционные области.
В сложных, неопределенных условиях, которые существуют теперь повсеместно, никто не может сказать с уверенностью, что ждет университеты в XXI веке. Что же тогда делать? Ответ один: учиться, постоянно экспериментируя. Нам необходимо широкое экспериментирование, позволяющее нащупать пути в будущее. И прежде всего необходимо извлекать уроки из попыток обновления общего характера университетов.
В этой работе рассказывается об исследовании нескольких европейских университетов, отважно попытавшихся в 1980-х – начале 1990-х годов стать более предприимчивыми и даже агрессивно предпринимательскими. В традиционных европейских условиях предприимчивые университеты представляют собой учреждения, которые всеми силами стремятся избегать тщательного государственного регулирования и секторальной стандартизации. Они стремятся обрести особые организационные идентичности; они берут на себя смелость быть непохожими на других; они решаются выйти на «рынок». Они полагают, что риск экспериментального изменения характера деятельности университетов предпочтительнее риска простого сохранения традиционных форм и методов.
Отбирая университеты для настоящего исследования, я в неофициальной форме попросил своих европейских коллег, активно занимающихся изучением высшего образования, назвать институты, которые в течение восьми-десяти или даже более лет осознанно пытались изменить общий характер своей работы. Я считал десятилетний срок минимальным временем, необходимым для того, чтобы произвести серьезные изменения в устройстве и работе университетов, поэтому решил проследить за их развитием с начала или середины 1980-х до середины 1990-х годов. Но за этот период некоторые ведущие европейские системы оказались практически не в состоянии что-либо предложить; никаких серьезных усилий по преобразованию даже малой части их институтов не предпринималось вплоть до 1990-х годов. Университеты Франции, Германии и Италии отсеялись сами собой. Когда я обратился к Британии и малым странам Северной Европы, первыми двумя объектами изучения стали Университет Уорика в Англии и Университет Твенте в Нидерландах, часто упоминаемые другими исследователями. Затем документы и перечень предложенных коллегами университетов убедили меня в том, что было бы любопытно изучить Университет Стратклайда в Шотландии, что Технический университет Чалмерса в Швеции должен был пережить необычные преобразования, которые привели его в 1994 году к «приватизации» и соответственно смене статуса и что Университет Йоэнсуу в середине – конце 1980-х явно пошел по особому пути, став пилотным институтом для испытания фундаментальных организационных изменений в Финляндии. Принимая во внимание ограничения времени, сил и бюджета на исследование, пяти случаев в таких разных национальных условиях показалось достаточно.