– Спасибо тебе, – сердечно поблагодарила женщина, осторожно опуская драгоценный сверток на один из половиков.
– Вы устраивайтесь, а я пойду на рынок, пока рыба не протухла, – заявила тетушка Мират, снова пытаясь разглядеть младенца из-за спины матери.
– Оставишь в доме незнакомых людей? Первых встречных? – криво усмехнулся мужчина.
– Так у меня и двери нет от людей запираться, – засмеялась добрая старуха. – А хоть бы и была, украсть все равно нечего.
В глазах чужеземца читался какой-то невысказанный вопрос, а тетушка Мират была далеко не такой глупой, какой казалась или хотела казаться. Она не знала, от чего или от кого бегут эти люди, но чувствовала окружающий их ореол страха, как бы тщательно они его ни прятали. Даже к мрачному мужчине она начинала испытывать симпатию.
– Каких богов здесь почитают? – наконец решился спросить мужчина.
– Великую Мать, – просто ответила Мират, внимательно вглядываясь в бесстрастное лицо.
Когда она вышла, мужчина шумно выдохнул, опустился на пол и закрыл лицо руками.
– Кто это – Великая Мать? – робко поинтересовалась жена.
– Тхор. Здесь приносят в жертву людей, Атаана.
***
Атаана спала, свернувшись калачиком на грязном половике и прижимая к себе младенца. Дасар, ее муж, сидел рядом, погрузившись в мрачные мысли. Он снова и снова вспоминал крики людей, топот конских копыт, звук падающих тел и запах горящей плоти. Он представлял, как огонь пожирает красивые бревенчатые дома с узорчатыми наличниками, веранды с деревянными колоннами и высокими ступенями, покатые крыши с флюгерами в виде мифических животных. В каждом доме, что построили Дасар и его люди, в каждом резном кружеве забора жила его душа. Какая же ее часть была предана огню, а какая находилась сейчас в этой убогой комнате? Как много осталось от нее? Он посмотрел на свои руки. Пустые руки, привыкшие держать инструменты, которые становились продолжением его собственных пальцев. Дасар устало потер лицо ладонями и прислонился плечом к стене, надеясь уснуть.
Тетушка Мират вернулась через несколько часов в сопровождении двух мужчин, одетых в одинаковые широкие темно-синие штаны и такого же цвета безрукавки. Шедшему впереди мужчине можно было дать около пятидесяти лет. Светлые, почти не тронутые сединой волосы и пронзительно голубые глаза. Он был препоясан голубым кушаком, его спутник – фиалковым. Дело вкуса или различия в ранге? В любом случае, эти двое выглядели как представители власти. Дасар вскочил на ноги и с горечью посмотрел на пожилую женщину.