Не из магического кармашка жилетки, а из обычного, в плаще, он достал спички и швырнул мне, не глядя.
– И долго нам без волшебства? – спросил я, поймав коробок.
– Темпус эст оптимус магистер витэ – философски пожал плечами наставник.
– Может и так, – согласился я. – Только мы раньше сдохнем. От голода.
– Не ной, гардемарин. Штиль накличешь.
Пожав плечами, я стал ловить в воде плавник. В реке кипела жизнь: рассекали, оставляя на воде след из длинных белых усов, крокодилы – их я уже навострился отличать от замшелых бревен, которых в реке тоже хватало; громадными валунами темнели бегемотьи туши – они держались ближе к берегу и движению плота почти не мешали.
В прибое, в светящейся кромке песка, расхаживали длинноногие цапли, копошились чайки, черепахи и тёмное существо с повадками наёмного убийцы. До нас долетали обрывки свистящего шепота: – моя прелесть… где же мы её потеряли…
Отыскав несколько относительно сухих веточек, я сложил костерок и стал поджигать. Несмотря на жару, долго ничего не получалось. Во-первых, я не специалист. Вызвать искру из пальца, вскипятить воду взглядом – это пожалуйста, со всем нашим удовольствием. Но колдовать нам запретили.
Во-вторых, здесь всё было влажным. Влажное дерево, влажные руки, волосы, одежда – на всём плоту не отыскалось ни одной сухой нитки. Но я справился. Просушил несколько травинок, на них – несколько прутиков, затем щепочек и так далее. Терпение, как говорит бвана, и труд – всему голова.
Когда огонь разгорелся, Лумумба достал из плаща лоскут натуральной кожи, скатанный в тонкий твердый рулончик. Раскатал, пристроил над костром, растянув на палочках. В лоскут мы вылили пару бутылок набранной за бортом воды, процедив её через носовой платок. Секрет в том, что, пока в коже есть вода, она не загорится…
Да, давненько мы с бваной походной жизни не нюхали. Не зря он про Рязань вспомнил. Сидели мы тогда на болоте недели три, продукты и Пыльца давно кончились – осталось по одной вмазке на поимку кикиморы; жили в палатке, ловили на леску пескариков, грибы да ягоды собирали… Эх, хорошее было время.
"В Африке вы будете сами по себе", – сказал товарищ Седой перед тем, как зашвырнуть нас в пирамиду. – "Никакой помощи, никакой поддержки. Мы не знаем, что там происходит. Резидентура молчит, а если и пишет, то выдает такие фанаберии, каким нормальный маг, в здравом уме и доброй памяти, ни за что не поверит…"