– Привет, Лана! – Сказала она металлическим голосом, что лишь усилило мои подозрения.
– Здравствуйте, – без какой-либо интонации произнесла я.
– Меня зовут Джейнсинтия Дэйлрей, – она протянула мне руку. Я собиралась пожать ее, но…
Джейнсинтия? Дэйлрей? Джейнсинтией звали женщину в моем жутком вампиро-ведьминском сне, а фамилию Дэйлрей носила бедняга, сожженная инквизиторами в моем сне наяву. Я молча смотрела на женщину, а она, заметив, что я не собираюсь прикасаться к ее руке, ехидно улыбнулась.
– Тебе знакомо мое имя? Тем проще, – она сложила руки на столе друг на друга. Ее тонкие пальцы с алым маникюром переплелись в каком-то странном альянсе.
– Этого не может быть, – почти шепотом произнесла я.
– Это был лихой тысяча шестьсот девяносто второй, – бесцеремонно начала рыжеволосая, – инквизиторы казнили мою мать, я три века потратила на поиски способа вернуть ее и теперь я нашла его! – Она выглядела как сумасшедшая. Она все время широко улыбалась, а ее глаза сверкали каким-то азартом.
– Простите, я… – я встала со стула.
– Сядь! – Приказала она мне. Да именно, приказала. И мои ноги почему-то послушно подогнулись в коленях. С ее лица сошла улыбка, но стоило мне приземлиться обратно на стул, как она снова улыбнулась.
– Мне нужна триада, – продолжила Джейнсинтия откровенный разговор, – мне нужна ты, Лана. Ты – мой потомок.
Если бы я не сидела, то однозначно рухнула бы. Эта дамочка реально свихнулась, и никто не может войти в эту чертову преподавательскую. Прозвенел звонок. Хвала небесам, сейчас учителя начнут покидать кабинеты и сюда кто-нибудь придет. Нужно лишь потянуть время.
– Я не могу больше ждать, мне нужен ответ немедленно! – Видимо, чокнутая тоже сообразила, что наше уединение вот-вот будет нарушено.
– Хотя я не спрашиваю.
Дверь открылась, и в кабинет вошел мистер Беркер – учитель физической культуры. Я облегченно вздохнула.
– Лана, Дэйв сказал, что не придет на тренировку сегодня. В чем дело? – Мужчина, похоже, даже не заметил Джейнсинтию. А я была рада возможности сбежать.
– Джейсон посадил его под домашний арест, – объяснила я и встала со стула. Чокнутая молча наблюдала.
– Жалко, – расстроился учитель, – но против опекуна не попрешь, – последнюю фразу мужчина проговорил с сомкнутыми зубами и почти мне на ухо. Я усмехнулась и поспешила ретироваться.