После того, как начала петь на клиросе, моим покровителем стал Роман Сладкопевец. Преподобный жил в шестом веке, был неграмотным, но его поставили на клирос, хотя петь он не умел, нот не знал. Певчие высмеивали его. В один прекрасный момент так достали, что он ушел и долго молился Божией Матери, чтобы она вразумила его. Она явилась ему во сне, вложила в его уста свиток, и когда он проснулся, божественная премудрость освятила его. Вернувшись в храм на следующий день, он воспел гласом сладким кондаки собственного сочинения. С тех пор он написал около двух тысяч кондаков – так называется песнопение, отражающее суть праздника или краткое жизнеописание святого. Краткими кондаки стали в наше время, а тогда они состояли из двадцати-тридцати строк. Певчие, конечно, извинились перед Романом, поняв, что произошло и что вели они себя, мягко говоря, неправильно.
Роман Сладкопевец – любимец православных певчих, но я особенно прониклась после случая с руководителем нашего хора. Раньше к святым я была равнодушна, да простит меня Господь. Обычай ставить свечи мне тоже неясен – как-то не о чем молиться, ни к кому конкретному обращаться не хотелось, зачем носиться со свечами по храму, отдавая должное всем «знакомым» святым? Просто красивая традиция, жертва на храм, которую можно положить в ящик. Но чем дальше в жизнь, тем больше появляется любимых икон Божьей Матери, к которым я раньше тоже не питала особых чувств – ну Спаситель, Казанская и Боголюбская – вот собственно весь мой иконостас, если бы не мама. Она мне регулярно что-то подсовывала, причем ламинированные иконы ставила в красивые рамки, что меня раздражало – икона и так маленькая, а рамки сейчас до того красивые, что лики за ними теряются и впечатление такое, что у тебя не иконостас, а галерея фотографий дражайших родственников.
Ладно, понесло меня куда-то…
Твоя неизлечимая меломанка Крис.
15 янв.
Привет, черный рыцарь!
Глупо писать эти письма. Собственно, почему я так разошлась? Ведь осенью почти излечилась, узнав, что ты пусть и не женат, но девушка у тебя есть. А теперь усомнилась. Ты начал граничить друзей на лучших и родственников. Ни к тем, ни к другим ее не причислил. Не странно ли? На последней аватарке появилась метка: Египет. Уж не знаю, с ней ты был там или с кем-то еще, но счастья на лице не видно.