Вечером я так никому и не сказала, что у меня теперь тоже появилось имя: сама ещё не освоилась с этой новостью и не принимала её всерьёз.
Ночью я сбилась со счёта, сколько раз объявлялась воздушная тревога. Судя по работе наших орудий и по звукам разрывов, налёты опять были массированные.
Утром, когда все ещё спали глубоким сном, меня разбудило аккуратное, но решительное прикосновение к плечу. Нина Анфилофьевна!
– Быстро вставай и собирайся: товарищ Бродов ждёт тебя!
Я забеспокоилась: не случилось ли чего? Что плохого и непосредственно меня касающегося могло случиться в течение тревожной ночи, не хотелось додумывать.
Товарищ Бродов ожидал меня у входной двери. Впервые я видела начальника в форме и фуражке. Никакого впечатления. Тем более что мысли мои были заняты другим вопросом. Только орден Красной Звезды на его груди не мог не притянуть взгляд. А на гражданском пиджаке он ордена не носит – странно! Николай Иванович, видимо, оценил с первого взгляда на моё заспанное лицо всю глубину моей тревоги.
– Сейчас едешь со мной, – сказал начальник с подчёркнуто ободряющей интонацией. – Самолёт в силе. Я завезу тебя на автомобиле.
У меня с души камень свалился.
Теперь я попыталась сориентироваться в изменившейся ситуации. На автомобиле я уже проехалась однажды. Приятно, конечно. Но в метро-то я не была ни разу!
– Метро тоже в силе, – прочёл Николай Иванович мои немудрёные мысли. – Я потом – в Кремль: дела. А ты катайся на метро сколько хочешь. Сколько успеешь. Хорошо?
Как часто в жизни приходится отвечать на риторические вопросы! Не нахожу в этом смысла, но приходится – из вежливости.
– Хорошо, – покладисто повторила я.
После особенно интенсивных налётов Бродов по заведённой им самим традиции отправлялся в Кремль – участвовать в разборе ночной работы созданного им в первые же дни войны отряда нейроэнергетической защиты.
Отряд действовал в первую очередь в целях защиты Кремля, вторым рубежом защиты определили центр столицы в пределах Садового кольца, а также старались прикрыть Москву целиком, но не всегда хватало возможностей.
Отряд защиты и группа операторов слежения, сидевшая на Гоголевском, имели совершенно разные задачи и работали разными методами.
Операторы слежения – большей частью молодые женщины, наделённые тонкой сверхчувствительностью, – сканировали пространство на предмет попыток нейроэнергетического воздействия разного рода на советское руководство, высший комсостав и на граждан в массе. При обнаружении угрозы передавали дело в руки шаманов.