– Bonjour Mademoiselle!
– Bonjour, – повторила я. Это было одно из немногих, знакомых мне французских слов.
Мы стояли некоторое время, молча глядя друг на друга, и улыбались, как улыбаются люди, не знающие что друг другу сказать. Так как знакомство в мои планы не входило, я сделала короткий шаг вперёд по тропинке. К моему удивлению, незнакомец шагнул за мной, и не отставая ни на шаг следовал за мной вдоль замка, по направлению к GrandRue. Дойдя до первого спуска к озеру, незнакомец остановился и начал что-то быстро говорить по-французски обращаясь ко мне. Здесь нужно сказать, что мои познания французского языка, к моему стыду, ограничиваются двумя фразами: «Bon appetit» и «Bonjour». И хотя я и прежде чувствовала ущербность от того, что не знаю языки, то теперь вовсе ощутила себя неандертальцем. Даже по мимике и жестам я не могла понять ничего, из того что говорил мне мой случайный попутчик. Вообще, здесь, в Швейцарии, для меня стало открытием способность швейцарцев говорить на нескольких языках. Не знаю, насколько глубоко они их знают, но явно больше, чем я. И пока мой случайный попутчик продолжал изливать французские слова, я думала о том, как ему объяснить, что я ничего, вообще ни единого слова не понимаю. Но как только я собралась жестами остановить его, он вдруг резко прервался и пристально посмотрел мне в глаза. Воспользовавшись этой паузой, я медленно, по-русски произнесла:
– Я не говорю по-французски.
Прежде, если я отвечала по-английски: «I don’t speak French», услышав это, со мной начинали резво говорить по-английски, и я вновь вынуждена была улыбаться и пожимать плечами в ответ. Моих познаний в английском хватало для того, чтобы спросить дорогу и заказать себе обед, но не более того. Так, со временем, чтобы, не вводить собеседника в заблуждение и не попадать в него самой, я стала отвечать по-русски, чтобы было понятно, на каком языке я могу понимать, слушать и говорить.
К моему удивлению, незнакомца нисколько не смутила русская речь, и он медленно по-английски произнёс:
– Do you speak English?
На что, я также медленно, почти по слогам ответила:
– Better than French, but much worse than Russian.
Он широко улыбнулся, и тоже разделяя слова на слоги, произнёс:
– My name is Basko.
Поскольку его желание продолжить общение было очевидным, то кроме как пытаться понимать и говорить по-английски, другого выбора, ни у него, ни у меня не было. Услышав его намеренно медленную речь, я улыбнулась, вспомнив отца, который в детстве, также спокойно и не торопясь объяснял простым языком не понятные мне вещи.