– Сука! – заорал я, – Заткнись!
Стена смеялась и не думала прекращать. Я лежал и плакал. Медсёстры шерстили по палате, откидывали простыни, ставя уколы. Некоторых так же плачущих мужчин они поглаживали. Меня никто не гладил. Я тупо уставился в потолок и молчал.
– Он идиот, – проскальзывали по сторонам смешки.
– Дуры, – бредил я в пустоту.
Я поднялся с кровати и подошел к окну. Тут же появились охранники. Их было двое. Один здоровый, другой невысокий и щуплый. Первый схватил меня за руки, второй – за ноги. Они начали крутить моё дергающееся тело в какую-то невиданную букву. Но мне повезло. Я чрезвычайно везучий человек. Я вырвался и прыгнул в окно. Благо на нём не было решётки и я всего лишь ударился о землю левым плечом. Да, конечно же, второй этаж дал знать, но не мне. Кому именно – не понятно. Я-то бежал что есть мочи. Правда, вскоре пришлось остановиться. Меня стошнило в кусты, и я, облокотившись спиной о стену, медленно сполз вниз.
Ко мне подошел князь и сказал, что нужно сдаваться. Мол, я проиграл, и вообще игры никакой не было, просто я заигрался.
Мне стало дурно. Я-то понимал, что князь, как и его возлюбленная – мертв, но никогда ему об этом не говорил, зная его характер.
Он поднялся надо мной и поводил пальцем у виска.
– Ну и сумасшедший же ты сукин сын! – сказал он.
Я обнял князя.
– Мышкин! Дружище! Ты же друг мой! Знаешь же, правда?
Мышкин неловко улыбнулся и так же неловко исчез. Напротив меня стояла массивная непреодолимая бесцветная стена. Она уходила высоко в небо и не было ей конца и края.
– Не могли бы Вы, – начал я, обращаясь к ней, – Куда-нибудь, туда?
Стена с места не сдвинулась. Впрочем, поговаривают, что ходоки они никудышные. Пришлось облокотиться о стену и закурить. И тут же затушить сигарету, вспомнив, что бросил.
«Когда ты один, наверняка – это чье-то вранье
Человечек без цели не может же быть
Человечку не продадут одному вино
Когда ты один, наверняка – это чье-то вранье»
Я напевал себе под нос, уставившись в серое вечернее небо. По коже бежали мурашки. Похоже, они устроили митинг на моем затылке. Не знаю, против чего они протестовали, но я их митинг не санкционировал.
Собраться. Взять себя в руки…
Я обхватил себя руками. Собраться не получилось, зато на спине я нащупал листок. На нём корявым почерком было нацарапано: