– Самый полный!!! Стармех, выжми все, что можешь! – И еще через секунду: – Белов, право на борт!!
Мы услышали, как заурчали главные двигатели, и из трубы вырвался черный клуб дымовой пробки. Палуба затряслась под ногами, корпус судна поворачивал вправо.
Мы вернулись в ходовую рубку.
– По-русски, наверное, они ничего не поняли?.. – я хотел как-то разрядить обстановку.
– Все они поняли! Кто не спрятался, я не виноват!.. – Акимов устало повесил мегафон на штатный крючок.
Курсом легли на кратчайшее расстояние для выхода из экономической зоны Северной Кореи и помчались, что было мочи в наших двух главных дизелях. В штурманской рубке прибежавший на шум штурман Степашин делал расчеты на карте. Он выглянул на ходовой мостик, наверное, хотел что-то доложить, но осекся. По выражению его лица можно было понять, что группа «в полосатых купальниках» побывала в нешуточной переделке. Командир в синих шортах и белой парадной тужурке, которая уже была изрядно измазана в перипетиях на сигнальном мостике, без фуражки, ее сдуло практически при первых словах «Я – советский офицер…». Старпом, то бишь я, с сигнальным пистолетом системы Шпагина в руках и с горящими глазами возможного убийцы, почему-то босиком. Тропические тапочки я сбросил сразу для простоты перемещения по трапам и комингсам. Колбаса, зажав в руках бинокль, стоял позади переминаясь с ноги на ногу. И только Виктор Кузьмич, одетый, как всегда, в поглаженный кремовый костюм и белоснежную рубашку, держался спокойно и уверенно:
– Это не взрыв, а просто, видимо, вспыхнуло масляное пятно на палубе!
– Александр Евгеньевич, через пятнадцать минут выходим из зоны ОЭЗ Северной Кореи! – Алексей Степашин доложил четко и спокойно. Эти слова всех привели в чувство, мы с командиром вышли на крыло и закурили. Это на моей практике было впервые, Акимов всегда курил только в своей каюте, а я вообще был очень редко курящий. Мы смотрели на удаляющийся, светящийся огнями силуэт корейского катера и смачно дымили командирскими сигаретами. Мы видели, что они стояли на месте и преследовать нас, видимо, не собирались. Наша судовая труба дымила тоже очень смачно вместе с нами. Все было хорошо.
На следующий день, в 14:00, в соответствии с планом, мы ошвартовались на 36-м причале во Владивостоке. Контр-адмирал Варакин лично встречал «Армавир». Командир докладывал четко и кратко: