– Уитни, ты проснулась! – воскликнула она с облегчением. – Ты так напугала меня, когда упала прямо возле печи!
Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Уитни?
– Я… я… – голос звучал выше и мягче, чем мой собственный.
– Не пытайся встать, дорогая, – женщина подошла ближе и положила прохладную ладонь мне на лоб. – Жар спал, но лучше полежи до утра. Ты слишком много работала последние дни.
– Кто вы? – вопрос вырвался сам собой.
Женщина отступила, её лицо застыло в удивлении.
– Уитни? Это я, твоя мать. Маргарет. – Беспокойство появилось в её глазах. – Ты ударилась головой сильнее, чем я думала? Может, позвать доктора Стоуна?
Я быстро замотала головой.
– Нет-нет, не нужно доктора. Я просто… просто немного дезориентирована. Где я?
Маргарет нахмурилась.
– Эк, какие странные слова ты говоришь… Ты в своей комнате, конечно. В нашем доме над пекарней. В Брайарвуде, где же ещё?
Пекарня? Брайарвуд? Я никогда не слышала о таком месте.
– А какой сегодня день? – осторожно спросила я.
– Двадцать второе июня, воскресенье, – ответила Маргарет, с тревогой вглядываясь в моё лицо. – Завтра нам нужно рано встать, чтобы приготовить всё к рыночному дню. Но если ты плохо себя чувствуешь…
– Какой… какой год? – я почти шептала, боясь услышать ответ.
Теперь Маргарет выглядела по-настоящему испуганной.
– Тысяча восемьсот девяносто третий, разумеется. Уитни, ты меня пугаешь. Позволь мне позвать доктора.
Я снова покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. 1893 год? Но это невозможно. Я жила в Москве в 2023 году. Была су-шефом в модном ресторане. Готовилась к приходу критиков Мишлен. А сейчас…
– Всё в порядке, – выдавила я улыбку. – Мне просто приснился странный сон. Очень реалистичный сон о… о другом месте и времени.
Маргарет заметно расслабилась.
– Это из-за тех романов, что ты читаешь. Я всегда говорила, что они забивают голову всякими фантазиями. – Она поправила одеяло. – Отдыхай. Я принесу тебе травяного чая и кусочек свежего хлеба.
Когда она вышла, я осторожно встала с кровати. Ноги – не мои ноги – казались неповоротливыми. Тело ощущалось странно: тяжелее, шире в бёдрах, мягче в талии. Я посмотрела на свою одежду: простая ночная рубашка из грубоватой ткани. Никакого следа моей дизайнерской пижамы.
Подойдя к окну, я отодвинула занавеску. За стеклом вместо привычных московских высоток виднелись черепичные крыши небольших домов. Узкая мощёная улица, освещённая газовыми фонарями. Вдалеке – силуэт церковной колокольни.