Но что-то смутило Мерлина в доводах старшего звездочёта; что-то. о чём подсказывала ему интуиция, но на то, чтобы понять это, ему не хватало знаний.
Чтобы проверить свои опасения, он решил послушать, что скажет небо.
Но небо молчало.
Тогда Мерлин, тринадцатилетний мальчишка, обратился всем своим существом к своему собственному внутреннему голосу; и голос ответил – ошиблись все.
Небо говорило, что королева Сесилия проживёт не одну долгую жизнь, но благодарность за её добродетель станет верной спутницей её; и кольцо Златовласки исчезнет с небосвода не через три тысячи лет, а через считанные дни – дни, отведённые на то, чтобы проложить путь к городам больших дорог единственному человеку во всём мире, кто слышал голос Мерлина – голос его мыслей; человеку, который никогда не получит благодарности за свою добродетель; единственному носителю изначального имени, который обретёт его, только перешагнув порог дома белокаменного у самой границы.
Тэдди был всё ещё напуган, когда в его покои вошли братья.
Август с порога попытался подбодрить брата своей чистой улыбкой, однако в глазах его застыла тревога; на то была причина.
Причина, которая держала в страхе всю их семью.
Пропала Ингрит, их младшая подруга, как называли её братья – даже Тэдди, который был младше сестры на четыре года.
Она просто исчезла; и не было слова, которое могло бы лучше описать то, что произошло. Исчезла – так, как будто бы её и не было; словно она приснилась всем выходцам Поры Золотой в прекрасном, сказочном сне.
Исчезли все её вещи, остыл воздух в её покоях и не было ни единого следа, ведущего к ней из замка королевы Сесилии; которая была напугана не меньше своих сыновей, однако выглядела так, словно знала, что это должно было произойти.
Эдвард накануне намеревался с ней об этом поговорить – очень мягко и без лишнего любопытства…
Тэдди вопросительно посмотрел на брата; увидев его лицо, ему стало немного спокойнее – по ровному взгляду старшего брата было ясно, что ему удалось узнать саму суть происходящего.
– Эд… – начал было Тэдди, но брат перехватил его на полуслове.