Наконец он добрался до лестницы, ведущей на первый этаж. Матвей каждый день сбегал по ней десятки раз и столько же – поднимался обратно. Он мог бы проделать этот путь с завязанными глазами! Но теперь мальчик чувствовал легкую слабость в коленках: гномик-ночник освещал площадку, однако сама лестница уходила в темноту, словно в подпол. Вцепившись в резные перила, нащупывая вытянутой ногой каждую ступеньку, Матвей осторожно спустился вниз.
На первом этаже оказалось не так уж темно. Крыльцо дома освещали круглые фонари, их мягкий свет вливался в просторные окна большого зала, который служил одновременно и холлом, и столовой. Тонкие чёрные тени от оконных переплётов разрезали свет на полу, словно холщовую ткань, на квадратные и прямоугольные куски.
Под лестницей, на своём маленьком персональном диванчике, спал Фунтик. Одно из световых полотен почти касалось его задней лапы. Матвейка подумал, что сейчас пёсик проснётся, увидит его, обрадуется и решит поприветствовать лаем, как обычно. И тогда, конечно же, проснутся все, и папа обязательно спустится проверить, что же случилось.
Но мальчику повезло. Фунтик приподнял голову, вопросительно приоткрыл один глаз и пару раз махнул хвостиком, а потом опять провалился в глубокий сон.
Обойдя кресла с широкими мягкими спинами, столпившиеся у обеденного стола, Матвей сделал ещё несколько шагов и приблизился к входной двери. Сердце забилось сильнее. Он никогда не выходил во двор так поздно ночью, один, без разрешения взрослых.
И тут Матвейка вспомнил кое о чём, очень важном. Слева от двери была прибита полочка, на которой всегда лежал фонарик, папа называл его «наша дежурная свечка». Им обычно пользовались, если в доме неожиданно отключалось электричество. Мальчик протянул руку, взял фонарик и сунул его в карман. Теперь он почувствовал себя намного увереннее.
Шагнув к порогу, он повернул ручку замка и потянул вбок щеколду, на которую дверь запиралась изнутри. Щеколда оказалась очень тугой – никак не хотела поддаваться. Пришлось напрячь все силы, чтобы сдвинуть её с места. Зато нижняя задвижка пошла легко, только скрипнула тихонько – словно мяукнул котёнок. И вот, взявшись за округлую деревянную ручку, толкнув дверь плечом и сделав шаг вперёд, Матвей оказался на крыльце.
Осенняя ночь сразу же обдала мальчика холодным сырым дыханием. Кожа под тонкой фланелевой пижамой покрылась мурашками. Но Матвейка лишь плотнее запахнул куртку – и решительно, чтобы не передумать, спустился с крыльца.