Журналист вернулся к вопросу, ради которого пришел к бывшему генералу.
– Выходит, все же были силы, заинтересованные в устранении Столыпина?
– У Столыпина соперника не было, но так как он вел себя чересчур самостоятельно, а порой и вызывающе, он потерял поддержку государя. Всем при дворе было известно, что дни премьерства Столыпина сочтены. Зачем же было устранять его физически? Петр Аркадьевич не раз говорил приближенным и лично мне, что, вполне возможно, осенью останется не у дел и уйдет в отставку. Я хорошо помню его слова…
– Но ведь государь мог и передумать. Так однажды и случилось, когда Столыпин нажимом добился от него поддержки в вопросе введения земства в западных губерниях.
– На сей раз все было иначе, – возразил Курлов. – Прямолинейный и твердый политик уже не был нужен двору. За спиной Столыпина плелись интриги.
– Разве не интриги привели к заговору с целью устранения Столыпина?
– Я же говорю вам, что гибель Столыпина никак не связана с каким-то заговором. Произошла она совершенно случайно…
Журналист решил, что продолжать спор нет смысла и лучше отложить разговор на следующую встречу, на которую надеялся. Покидая холодную квартиру, он дал совет:
– Знаете, Павел Григорьевич, вам просто необходимо записать свои воспоминания. Вам есть что рассказать читателю. Кстати, такие мемуары нужны и нашей истории.
Курлов усмехнулся:
– У каждого свое ремесло. Я считаю, что надо заниматься своим делом и не лезть в чужое. Какой из меня мемуарист? Помните, что писал батюшка Крылов о сапожниках и пирожниках? Тачать сапоги отнюдь не моя профессия!
– Нет-нет, вы не правы. В таких мемуарах главное не красота и изящество слога, а правда мысли. Если вы пожелаете, я помогу вам. Соглашайтесь! Одна эпоха сменяет другую, а воспоминания современников, повествующих о них, остаются навсегда.
– Я подумаю над вашим предложением, – неожиданно пообещал Курлов. – Вы мне подали неплохую идею.
Они попрощались, решив встретиться еще раз. Несомненно, каждый из них сделал для себя какие-то выводы.
«Старик хитер. Он, конечно, знает многое, но прячет свою тайну в последнем ящике комода», – подумал, уходя, журналист.
«С этим писакой надо держать ухо востро, – решил старый генерал, – иначе не оберешься хлопот. Вряд ли он сказал правду, зачем приходил. Вынюхивал, втирался в доверие. Знавал я таких – лезет в душу, чтобы выпытать что-нибудь, а потом опубликовать в какой-нибудь паршивой газетенке. Сегодня все эти писаки голодны, а ведь было время, когда они вели себя заносчиво!»