– Ответил? – пропыхтел он, еще не отдышавшись после бега против ветра и вверх. – Что там? «Да»?
Мать улыбнулась и стала читать вслух.
УТОПЛЕННИКИ ЛУЧШЕ ХЛЮПИКОВ, ЕСЛИ НЕХЛЮПИКИ НЕ УТОНУТ
– Это значит «да»? – спросил Роджер.
– Ну, я так полагаю.
– Это значит, что и я тоже?
– Да, если Джон и Сьюзан тебя возьмут. И если ты пообещаешь делать все, что они скажут!
– Урра-а! – завопил Роджер и запрыгал на одной ножке, на некоторое время даже забыв, что на самом деле он величавый клипер, стоящий на якоре в тихой гавани.
– А остальные где? – спросила мама.
– В Дарьене, – ответил Роджер.
– Где?..
– На вершине. Это Титти ее так назвала. Оттуда остров видно!
Поле, примыкавшее к Холли-Хоу, круто спускалось к небольшой бухте, где виднелись лодочный сарай и небольшой мол. Широкий вид на озеро, правда, не открывался, поскольку оба мыса, замыкавшие бухту, были довольно высокими. От фермерского дома к лодочному сараю вела тропинка. На середине спуска в поле виднелись ворота, и оттуда тянулась еще одна тропа, уводившая в сосновый лес на южном, более высоком мысу. Эта тропинка вскорости пропадала, но в первый вечер по прибытии, то есть две недели назад, дети добрались до дальнего конца мыса, где он круто обрывался в озерную воду. Оттуда была хорошо видна широкая водная гладь, что расстилалась меж невысоких холмов и к югу, и к северу. За извивами берега таились неведомые дали. Вот тогда-то, когда они в самый первый раз стояли над высоким обрывом, разглядывая эту великолепную ширь, Титти и дала имя найденному ими местечку. Они как раз в школе читали вслух этот сонет. Титти успела забыть длинное стихотворение, но образ землепроходцев, впервые взирающих на воды Тихого океана, в памяти задержался. В общем, мыс назвали Дарьеном, а на высшей точке устроили лагерь. Там-то Роджер и оставил всех остальных, а сам вышел на край поля и, увидев маму возле ворот, поспешил домой на всех парусах.
– Отнесешь им ответ, Роджер?
– А можно, я им скажу, что «да» касается и меня?
– Можно. Отдай телеграмму Джону. Это от него зависит, чтобы вы не оказались хлюпиками!
Мать вложила телеграмму в красный конверт, вручила Роджеру. Поцеловала его, стоящего на якоре, и сказала:
– Ужин в семь тридцать – и ни минутой позже! И не вздумайте разбудить Вики, входя в дом!
– Есть, кэп! – бодро отозвался Роджер и заработал руками, выбирая якорную цепь. Заложил поворот – и, опять же галсами, полетел через поле, раздумывая на ходу, как преподнесет новости.