– Вот и славно, – кивнул послушник. – Меня брат Арсентий зовут.
– Ну, а меня здесь Сивохом звали. Ну, пока было, кому звать.
– Так куда все подевались-то?
– Беда к нам пришла, парень. Зверь в лесу завелся, – старик сокрушенно покачал головой. – Страшный, злой. Я про такого и не слышал раньше. На поля набегать начал – мужиков на месте рвет, а девок в лес утаскивает. Друг твой мимо проезжал, сказал, что он мастер по нечисти, и со зверьем таким биться обучен. Правду сказал?
– Правду. Он среди нас лучший по таким делам.
– Ага. Ну, вот, собрался он, значит, и на зверя пошел, да только не вернулся. Вот тогда деревенские порешали, да и снялись до соседней деревни. Только, думаю я, зря это.
– Это почему же зря?
– А зверь их и там достанет. Если волк человечину попробовал, зайчатину есть уже не станет.
– Ладно, старче, посмотрим на твоего зверя! – Арсентий решительно поднялся на ноги.
*****
К походу в лес брат Арсентий готовился всерьез. Стянул рясу, аккуратно сложил и убрал в седельную сумку. Вместо нее надел застиранную льняную рубаху, поверх – стеганку из темной ткани. Из отдельного мешка вынул кольчугу, внимательно ощупал кольца, проверяя каждое – не исхудилось ли. Столь же тщательно проверил топор на длинной рукояти – достаточно ли острый, крепко ли обух держит топорище. На предплечье левой руки привязал кинжал в кожаных ножнах. Перебросил через плечо сумку с какими-то склянками. Дед Сивох смотрел на эти действия с одобрением.
– Думается мне, не так давно ты в послушниках ходишь. Повадки дружинного за версту видны. И гривну воинскую носишь, хотя вашим это вроде как не положено, – он указал на серебряный витой обруч на шее Арсентия, знак отличия дружинников. Из всех атрибутов прошлой жизни это было единственное, с чем послушник так и не расстался, уйдя в монастырь.
– Недавно, – согласился Арсентий. А потом указал на копье, прислоненное к стене около правой руки старика. – Думается мне, и ты не всю жизнь в деревне прожил.
– Глазастый! – кивнул Сивох. – Двадцать лет в Володимирской дружине. А ты из чьих?
– У Рязанского князя хоругвь носил.
– Ого! А чего ушел?
Арсентий в ответ пожал плечами, стянул с ног сапоги и принялся перематывать портянки.
– Ну, как скажешь. – понял намек старик. – А не страшно к зверю в лапы лезть-то? Тоже ведь зазря сгинешь.