Дорога поднялась на холм и сердце, пропустив удар, забилось чаще. Фудок придержал коня. Словно тёплая дымка затуманила взор. Это было его любимое место, где после долгой дороги среди рощ и перелесков впервые открывался вид на родной замок. Его грозный и изящный силуэт словно прорастал из скалы, возвышавшейся над городком у её подножья. Весёлые пятна яркой черепицы и светлых стен городских домов, острые шпили замковых башен удваивались, отражаясь в глади озера. У Фудока всегда замирало сердце от этой красоты. И сейчас вид родных стен заставил на мгновение разжаться душившее его холодное кольцо тревоги.
Замок с его крепкими стенами, высокими башнями, не казался Фудоку грозным, а виделся островком тепла и защиты. Его тянуло туда, как птицу из южных краёв к своему гнезду. Фудок пришпорил коня, торопясь скорее увидеть родные лица. В душе набирала силу глупая детская уверенность, что там, дома, рядом с родителями, с ним ничего плохого не случится. Мать прикоснётся тёплыми губами к его холодной небритой щеке, отец прошепчет непонятные колдовские слова, и всё станет как прежде.
«Не станет!» – словно прошептала ему голова убитого дракона, смотревшая сверху вниз на всех въезжающих в замок. Заклинание отца сделало этот трофей Фудока неотделимой частью каменных стен надвратной башни. Теперь окаменевшая жуткая морда внушала врагам трепет, а подданным – гордость, напоминая, что здесь живёт Фудок, победитель последнего дракона. Вот только сам Фудок при взгляде на неё ни счастья, ни гордости не испытал. Почему-то вспомнился торжествующий смех дракона, услышанный им во сне.
Не желая портить родителям праздник от своего неожиданного возвращения, Фудок объяснил приезд обычным «Соскучился». Лишь вечером, после ужина, оставшись с отцом наедине, Фудок рассказал о том, что его тревожит.
– Отец, ты один из сильнейших магов нашего королевства. Не слышал ли о такой болезни? – закатав штанину, показал на чешую. От огня камина на ней вспыхивали красные блики, как капли странной магической крови. Чёрные пластины покрывали теперь не только тонкую полоску шрама, но и почти всю ногу.
Отец отрицательно покачал головой и, присев, прикоснулся к чешуйкам.