С пассионарными друзьями
Труды свои объединив,
Собравшись «чистыми» деньгами,
Соорудил он коллектив.
«Амбициозная артель», –
Шутя, прозвал их Радамель.
А коль фундамент дела – честность,
То жди, приятель, неизвестность.
Невиданная публика досель
В амбициозную артель
Вдруг стала в гости приходить –
Амбициозность хоронить;
Залетали лебеди,
Ну, ей-богу, нелюди!
Заползали раки,
Злые, как собаки.
Заплывали щуки,
Преумножить муки.
Заходили пацаны –
Кладезь интеллекта.
Что-то им, мол, тут должны,
Стражам этикета.
Кто-то мило подмигнет,
Кто-то нагло взыщет.
Кто, зачем, кого гнетет?
Кто за кем тут рыщет?
Не продержавшись дольше года,
Порядочность в себе храня,
На скользких скрепах гололеда
Ребята поняли, что зря,
Лелея малый, верили в большой:
Расклад на практике иной.
И по совету смысловых людей
Он, отказавшись от затей,
В бюджетную вернулся благодать
«Язык Гюго» преподавать.
III.
Адель на предпоследнем курсе.
Экзамены июньские сдает.
В ее же до сих пор он вкусе,
Все по течению плывет.
Двадцать два месяца прошло,
Как ее сердце расцвело
С момента их знакомства.
И Софья уж потомство
Успела миру подарить;
Казалось бы, чего тужить?
К чему описывать их встречи?
Букеты слов, прогулки, речи.
Все, чем наполнились два года
С мгновенья их любви восхода.
Любовь – каприз такого рода,
Что, вкупе с счастьем, любит тишину.
У ней особая порода.
Да и рассказывать кому?
Неужто сами не любили?
Цветов весенних не дарили,
Не билось сердце с чьим-то в такт,
Не улыбались просто так.
И до утра пропав беспечно,
Хотели миг продлить навечно.
Симптомы у любви банальны,
Лишь анамнез оригинальный.
IV.
– Любимый, я сдала на пять! –
Счастливый голос в трубке телефона.
– Пойдем куда-нибудь гулять?
Не хочется сидеть так дома!
На улице шикарная погода,
А в парке явно дефицит народа!
– Ну кто-то разве сомневался?! –
Любимый в трубку улыбался.
– Неугомонная особа,
Ты можешь потерпеть немного?
У нас же выпускной сейчас.
11й «Г» как раз
Имеет виды на меня.
Им отказать никак нельзя!
Там – что ни ученик, то – личность.
Талантливая атипичность!
Напутствую, и у тебя! –
Ответил Радамель, шутя.
V.
Как на опасного микроба,
Спустя года консьерж-амеба
Не перестала на него глядеть,
Пусть и привыкла лицезреть.
Укроев часто появлялся,
Да и бородки след простыл.
Он с ней быть вежливым старался
И снисходителен к ней был.
Был снисходителен к инстинкту –
Трястись за одноклеточное бытие.