– Не знаю… – Я задумалась. – Круто?
– Да, – засмеялся Иннокентий. – Это круто. Я бы сказал так – полное единение. Ну как будто они одно целое. Вот такое впечатление лично у меня вызывает это зрелище. Идиллия, понимаешь?
– Да, ты прав, – согласилась я, тоже перейдя на «ты». Воистину, так оно и было. – Ну а что мы с Пашей?
– А вы с Пашей…
Он не успел договорить, так как шаманская какофония сменилась неожиданным бабьим визгом. Послышались также какие-то крики.
– Да что они, с одного стаканчика все вконец захмелели? – недоумевал спутник-философ.
– Там что-то случилось! – вторично подскочила я.
– Ладно, пойдем посмотрим. Поговорить еще успеем. Я надеюсь на это, Кукарача, – подмигнул он мне.
Я растянула губы в фальшивой улыбочке и первая пошла обратно. Он догнал, но держал меж нашими локтями дистанцию как минимум в полметра, за что ему огромное спасибо.
Когда мы подошли к компании, оказалось, что и в самом деле случилось что-то ужасное. Все носились, копошились, ахали и охали, хватались за головы, а Павел, предмет тамошнего разговора, делал массаж грудной клетки пожилой пианистке.
– Что стряслось? – спросила я подходя.
Мне ответила Катя странным голосом:
– Кажется, Агата Никитична умерла.
– Как это? – переспросила я подругу. В это просто не верилось. Агата мертва? Но почему здесь, сейчас? Как такое вообще может быть?
– Не знаю. Спроси Пашу.
Как же я забыла упомянуть в предыстории, что Павел у нас учится в медицинском? Что-то я совсем плохая стала.
– Не могу дозвониться до «Скорой»! – кричала Лера, тряся мобильником, что указывало на крайнюю степень нервозного состояния. Конечно, первая экскурсия – и такое!
Самойлов, продолжая делать непрямой массаж сердца, не поднимая глаз, ответил:
– По предварительному заключению могу сказать, что у нее обширный инфаркт.
Я во все глаза смотрела на происходящее на земле безобразие и чувствовала себя будто во сне. На Пашиной джинсовке лежала пожилая тетя, над которой мы все так жестоко посмеивались всю дорогу, а сам Паша пытался ее спасти. Это было так странно. И в то же время мне хотелось вернуться на пару часов назад, чтобы проявить к женщине больше уважения и потребовать того же от других.
– Дозвонилась, дозвонилась! – истерично прокричала Лера, держа у уха мобильник.
– Боюсь, «Скорая» ей уже не поможет, – грустно сообщил Самойлов. – Если бы под рукой был электрошокер, а сами мы находились в операционной, а не хрен знает где посреди леса и воды, возможно, я бы смог ее спасти. – Сделав еще пару телодвижений над телом, Павел поднялся, отряхнул руки и, глянув на часы, деловито сообщил Жеке: – Фиксируй, время смерти тринадцать пятьдесят две.