– Вот такой ответственный, наш командир, товарищ Устьянцев! Который вновь напомнил мне, весь полётный план и порядок действий в контратаке. Хотя вчера, перед ужином, полётный план и командное взаимодействие пилотов, были до мелочей, отработаны в штабе. Правда, для командирского беспокойства, всегда есть серьёзные основания. Потому что наши чайки, летают медленно, на скоростях немногим выше четырёхсот километров в час. В то время, как наш противник, Германский истребитель Мессершмидт 109, прозванный Худым, развивает скорость свыше шестисот шестидесяти километров в час! В придачу ко всему, слаб наш пулемёт ШКАС, против скорострельных пушек противника.
В связи с чем, Устьянцев не уставал наставлять: «Товарищи пилоты! Не пытайтесь состязаться с Мессерами на прямых, но используйте маневренность нашего штурмовика, на виражах! Крутите своей головой, на триста шестьдесят пять градусов! Пока вы не асы, как Ахмет Хан Султан или Бондаренко, но вполне можете ими стать. Не забывайте этих простых истин, чтобы побеждать!».
Через минуту, прозвучала его команда: «По машинам!». После которой, мы рассаживаемся по кабинам и по готовности, запускаем двигатели. Не взирая на стартовый гул, Устьянцев привычно поднимает руку вверх и обозначив старт, взлетает первым. Следом за командирской машиной, наши тяжело гружёные штурмовики, начинают подруливать к стартовым полосам. Суетливо вздрагивая, своими перкалевыми корпусами, на заснеженных, грунтовых дорожках. Напоминая собой, стаю откормленных и шумных чаек.
После взлёта первых двух троек, я внимательно слежу, за парным разбегом машин, своего ведущего Ильдара Хайруллина и первого ведомого, Насонова Игоря. После чего, вслушиваясь в ровный звук двигателя, я подвожу свой биплан к стартовой полосе и по отмашке сигнальщика, перевожу ручку газа вперед, до упора. Надсадно взревев двигателем и напряжённо подрагивая, моя чайка начинает разбег. В этот миг, я нажимаю на кнопку, авиационного хронометра, который начинает отсчёт полётного времени. На шестнадцатой секунде форсажа, происходит привычный, бодрый отрыв. Я поднимаюсь выше и нагнав эскадрилью, занимаю место в полётной тройке, а полковой аэродром, исчезает в сумерках. Вместе с тёмной дымкой от печных труб, над станицей Снежной.
На высоте, во мне рождается чувство величественной свободы, а сердце начинает радостно стучать! Потому что в эти минуты, в небе занимается алый рассвет, расцвечивая облака и наши штурмовики, игриво-рыжими красками, неописуемой красоты! Насладившись зрелищем, я концентрирую внимание на полётном задании и с удивлением замечаю, что бортовой хронометр, уже отсчитал четыре минуты, полётного времени. Теперь на земле, вслед за небосводом, наступает светлое утро и мне стало заметно, как на фоне заснеженной степи, петляет замёрзший Миус, исчезая на западе. Там, где сейчас идут, освободительные бои.