– Как долго вы просидели на лестнице в подвал? – спросил он.
– Пока не приехала полиция.
– И все это время вы ничего не слышали?
– Я слышала котел.
– Котел?
– Отопительный котел, – пояснила Йессика Юнссон. – Он гудит. Мне не нравится этот звук. Поэтому я перестала пользоваться подвалом.
– А наверху ничего?
– Как я и сказала полицейским: ничего. Я заперла дверь подвала и нашла возле лестницы старый пожарный топор. Я так судорожно его сжимала, что им пришлось отгибать мне палец за пальцем, чтобы я его выпустила из рук.
– То есть вы ни на секунду не поднимались наверх, пока не приехала полиция?
– Нет. Они крикнули: «Это полиция. Йессика, где вы?»
– Они казались обеспокоенными?
– Нет. Я знаю, что они думают обо мне. Одно из первых слов, которое я услышала, было «паразиты».
– И письмо по-прежнему было в печатной машинке?
– Да, они не обратили на него внимания. Когда они ушли, мне пришло в голову, что надо его отправить. Чтобы вы поняли, каково мне. Чтобы сюда прислали какого-нибудь другого полицейского, а не этих жалких йокмоккских горе-сыщиков.
– И вы своего добились, – сказал Бергер. – И можете все рассказать. Почему вы адресовали письмо именно комиссару Дезире Росенквист?
– Я видела ее по телевизору несколько недель назад. В Стокгольме раскрыли дело о каких-то похищениях людей. Эллен как там ее? У комиссара брали интервью. Она производила хорошее впечатление. Когда я позже попыталась ее разыскать, оказалось, что она комиссар в НОО. Я подумала, что она, возможно, отнесется ко мне серьезнее, чем местная полиция.
Бергер кивнул и сказал:
– За вами, конечно, не может следить незнакомый мужчина. Ведь вы знаете, кто он? Почему вы не хотите об этом рассказать?
Йессика Юнссон посмотрела на него. Да, во взгляде, когда он переставал бегать, была ясность, но и что-то еще. Страх? Как будто она знает, кто ее преследует?
– Но я правда не знаю, – сказала она.
Бергер откинулся на спинку стула и умолк. Он надеялся, что Блум поймет знак и перехватит инициативу. Так и случилось.
– Вы предпочли поселиться в очень уединенном месте, Йессика, – сказала она. – Насколько я понимаю, у вас нет ни работы, ни мужа, ни детей. Вы от чего-то бежали?
– Я просто хочу покоя, – пробормотала Юнссон.
– Покоя от чего? Вы переехали сюда, чтобы от кого-то спрятаться?
– От людей в целом. Я хочу, как я уже сказала, чтобы меня оставили в покое.