Нет, Игорь Николаевич вовсе не был по натуре своей буридановым ослом, застывшим над двумя одинаковыми охапками сена, и в результате умершим от голода, не в состоянии предпочесть одну другой. В его положении выбор гораздо больше, и с голоду не умрёшь, зато жить-то как приятно, вы себе не представляете! Тех самых неуловимых многозначительных улыбок, моннализовских, кою одну еле-еле в три столетия смог зафиксировать человеческий гений, он в течение восьмичасового рабочего дня получал до полусотни штук, прекрасно понимая, что созданы и предназначены сии шедевры исключительно для него одного и никого более, и творились милыми красавицами с удовольствием в самых заурядных и прозаических местах – коридорах, холлах, регистратуре, других кабинетах, возле его рабочего стола и чаще всего, почему-то, в темнушке при исследовании глазного дна пациенток. Здесь никто точно, кроме него, улыбку не увидит, не узнает и не прочтёт, только он один. Только для него она и предназначена. Там и дарятся почти открыто, дольше мига. А для других – тайна, для других – ничего не видно, всё как всегда. Взгляд со дна и до дна. И что же потерять одним махом всю эту вдруг открывшуюся роскошь жизни? Невидимый сладчайший фимиам, непрерывно изливающийся с небес на его чётко постриженную голову? Целиком и полностью объемлющий душу и тело в неземных объятиях? Извините!
Отсюда следует: если в недавнем прошлом, при жене больной ещё, Игорь Николаевич мог позволить себе довести сослуживицу после трудового дня под руку до трамвайной остановки, и никто бы в этом ничего этакого не усмотрел, ни в чем не обвинил, то теперь ни в коем случае нельзя. Не то под руку, рядом идти опасно, да что там говорить, просто недозволительная роскошь. Другие претендентки мигом обидятся и всё бац, рухнет!!! Нет уж, не он строил, не ему и ломать!!! Не в состоянии Игорь Николаевич допустить, чтобы неимоверное богатство жизни растаяло утренним туманом, оставив его один на один с суровой обыденностью практики заурядного глазного специалиста без тихих вздохов, взглядов, легких словесных намеков, атмосферы обожания окружающими незамужними почитательницами. Чтобы праздник ушёл да канул в прошлое безвозвратно и навсегда? Разве можно? Нет, подобного промаха ответственный Игорь Николаевич себе позволить никак не мог. И тайный пир души его на полсотни персон при строгом внешнем пуританстве продолжался с неимоверным царственным размахом.