– Если это надгробие для меня, то ни одно не понравится.
– Почему для тебя? Размечтался. Для нас с тобой.
Женщину нельзя подпускать к местам любой торговли ближе, чем расстояние их видимости. Даже в снующем муравейнике людей, где пуговицу расстегнуть не возможно, она все равно отыщет место, где кто-то что-то продает, и даже если ей это будет не нужно, она станет прицениваться и торговаться.
– Понимаете, – обратилась она к красивому продавцу памятников, – у нас дети живут заграницей. Если с нами что случится, когда им заниматься этим вопросом. А землю мы уже купили. Чтобы их не беспокоить, нам хотелось бы и памятник подобрать.
– Пойдем домой, – неуверенно и без особой надежды предложил Иван Борисович.
– Ты ничего не понимаешь.
– Зато ты великий специалист по надгробиям.
– Дело не в этом. Помнишь, как ты сопротивлялся, когда место на кладбище покупали? Говорил: да еще рано…, о смерти раньше времени нельзя думать… А я тебе скажу: после смерти уже будет поздно думать. Земля, которую мы с тобой купили, уже стоит раза в три дороже, если она вообще осталась.
– Но можешь мне поверить, что эти памятники никогда не раскупят.
– У меня еще в альбоме есть фотографии, оживился продавец, чувствуя, что покупка может сорваться. – Вы можете предложить свой вариант, но это будет стоить несколько дороже.
– Нет-нет, нам не надо слишком дорогой. Думаю, мы выберем из этих вариантов, – уже машинально ответила Роза Абрамовна, все больше погружаясь в фотографии.
Чтобы сбить пыл жены, Иван Борисович задавал каверзные вопросы типа: сколько стоит, возможность установки, про гарантию, но увлеченность жены они не могли поколебать.
Наконец выбрали памятник из черного гранита со скошенным верхом.
– Теперь нам надо сочинить надпись, – сообщил продавец, взяв помятую тетрадку и ручку. – Что напишем: обычное «Дорогим родителям», или что-нибудь поэтическое «Реальность, что ты делаешь» или с намеком на бесконечность «Живите вечно», или душевное «Отныне вы душе своей изменники», или жизнеутверждающее «Дай вам Бог стойкости, мужества и добродетели»…
– Что-то мне последнее совсем не понятно, – Роза Абрамовна посмотрела на мужа, и, обратившись к продавцу, спросила, – А этого мужества и добродетели кто кому желает?
– Обычно живые желают почившим, – неуверенно ответил молодой человек, и его щеки еще сильнее раскраснелись.