Она взяла Бабочкина под руку, потянула на противоположную сторону улицы, где в бывшей зеркальной мастерской находилось небольшое кафе, увитое с фасада хмелем и плющом. Заведение уже работало, на веранде сидели посетители.
– Я не только из-за денег согласился ехать, – сказал Бабочкин, когда сели в углу веранды под сочным плющом.– Мне интересно узнать…
– Про золото Колчака?
– Ну да. Не отправленная телеграмма адмирала, которая… которую я случайно увидел, возможно поможет найти карту в пещере. А потом…
– Суп с котом. Можешь поставить крест на своих золотых фантазиях.
– Почему?
– А потому что телеграмма ненастоящая. Это я ее сочинила, а потом попросила дядю передать ее Завирухину.
Феликс на это хотел что-то ответить, но слова застряли в горле, он закашлялся. Цветкова постучала его по спине:
– Ну-ну, ты мне еще живой пригодишься.
– Зачем? – наконец спросил Бабочкин, вытирая набежавшие от кашля слезы.
– У меня парень в Братске.
– Кто?
– Парень! Глухой что ль, доктор? Учится в Щепке, на лето уехал к родителям. А как мне к нему попасть? В 230 километрах от Братска – Нижнеудинск. Там Колчак стоял 2 недели. А в прошлом году Завирухин искал его золото в Каповой пещере под Уфой. Ну официально, конечно, изучал рисунки древних людей, искал их бытовой хлам. Вот я и решила подбить Захара Захаровича на экспедицию в Нижнеудинск. В Братске-то искать нечего, кроме ржавой турбины гидроэлектростанции.
– Ты дура, что ль?! – не удержался Феликс.– Совсем с ума спятила, племянница олигарха! Человек горит идеей найти пропавший золотой запас России, помочь стране, а ты… Сейчас пойду и всё ему расскажу.
– Не кричи, – спокойно ответила Цветкова.– Люди оборачиваются. Ничего я не спятила. Дядя взял на себя все расходы на экспедицию, перевел большие деньги в чахнущий институт. Завирухин не золото, так еще что-нибудь интересное найдет в пещерах, статью научную напишет, студенты отдохнут, я со своим парнем встречусь. Всем хорошо, чего ты?
– Хм. Может быть. Лихо ты телеграмму подделала.
– Подумаешь. Я ведь на журфаке 2 курса отучилась, потом вот в археологический перевелась. На журфаке спиться и скуриться можно было. А археология мне нравится.
– Монетки, скребочки, – покривился Феликс.
– И это тоже. Но только про золото в нижнеудинских пещерах я не совсем придумала.