Работа в целом направлена к созданию новой культуры и нового быта. Все свидетельствует здесь о размахе культурного строительства на окраинах Москвы».
Даже в то время, при Сталине Комсомольская площадь считалась московской окраиной.
Со сменой власти поменялся жизнь вокзала. Точнее, сместились акценты. Если совсем еще недавно главным пассажиром был император и его близкие родственники, то теперь все как будто бы перевернулось с ног на голову. В частности, 17 мая 1920 года здесь устроили торжественную встречу не кому-нибудь, а делегации английских рабочих. Один московский обыватель, Н. П. Окунев сокрушался на сей счет: «Советская Москва по горло занята английской делегацией рабочих. Угощают ее бесчисленными речами, банкетами, торжественными заседаниями, обедами, спектаклями, катаньями и парадами войск. И когда только они найдут время сделать то, зачем приехали, т. е. рассмотреть, оценить, раскусить, понять, что теперь у нас происходит: разрушение или созидание. Громадная порция революционных краснобайств, песен, музыки, салютов – заглушит, пожалуй, тот стон русского человека, который теперь раздается не только на Волге глубокой, но и на Москве-реке, и на Яузе, и во всех уголках России! По тем ответным речам, которые произносят сами англичане, как будто выяснилось, что у нас наступил уже социалистический рай. А с другой стороны, „хитрый Альбион“ от радушия советских деятелей ведь не размякнет и будет все-таки „себе на уме“, так что нам долго не придется узнать, каковы в действительности впечатления заморских гостей. Они говорят, что представляют собой депутацию от 6,5 млн. рабочих, а злоязычники говорят, что они сами себя представляют только».
Продолжали прибывать и убывать эшелоны с ранеными, пленными. К ним присоединились беженцы и депортируемые. Немецкий дипломат фон Ботмер, находившийся тогда в Москве, писал: «Вчера во второй половине дня в течении пяти часов наблюдали на Николаевском вокзале от начала до конца процесс погрузки и отправки санитарного эшелона с нашими пленными. Сначала был загружен эшелон москвичами (около 1000 чел.) – беднейший люд, в основном, женщины и дети – отправляемые на восток, чтобы тем самым облегчить положение с продовольственным положением в Москве. Такие поезда теперь отправляются часто. Затем, через несколько часов ожидания, пришла очередь отправки наших 300 гражданских пленных и угнанных и 250 военнопленных. Выдержка и дисциплина последних были особенно заметными. В целом, все происходило сносно, создавалось впечатление, что наши жалобы возымели успех; затем – посадка во все вагоны красногвардейцев и проверка с целью предотвращения вывоза денежных сумм и товаров свыше разрешенных норм».