– Откуда вы…
– Видел тебя в парке на лавочке под дубом.– снова перебил незнакомец, – Очень мило ты там сидела с улыбочкой первоклассницы. Чем обязан? Ты что, следишь за мной?
Он говорил очень грубо, как на ее восприятие, по крайней мере, с ней до этого никто так не смел разговаривать, тем более, мужчины.
– Нет, не слежу, просто мне нужно было…
– Найти приключений на свою милую попу? – в очередной раз переспросил он резко, очевидно, не волнуясь по поводу того обижает ли ее такой тон. Казалось, его вообще ничего в этом мире не волнует.
– Слушайте, почему вы перебиваете и не дослушиваете всегда? – покраснела от негодования Элла, – Я спасла вам жизнь и вы должны хотя бы…
– Тебе я точно ничего не должен, куколка. Так что не смею, как говорится, задерживать.– отрезал он и не сводил с нее сверлящих неприветливых глаз.
Девушка поджала красивые розовые губы, а ее большие голубые глаза наполнились обидой. Выглядела она даже в обиде очень мило, но вообще-то искусство обижаться ей было практически не знакомо. Это лицо было создано для счастливых улыбок и радости, а не для грусти. И поджимание губ, закатывание глаз и подобная мимика была чужая для нее.
– Пожалуйста! – сказала она и, резко развернувшись, зашагала прочь с гордо поднятой головой.
Но не прошла она и пяти шагов, как этот парень ее окликнул:
– Эй, Алиса! Ты ничего не забыла?
Девушка остановилась, но не обернулась и стояла спиной к нему несколько секунд, размышляя, не уйти ли ей, или все же обернуться за новой порцией моральных пощечин. Она выбрала последнее и не узнавала себя в этом выборе. Сегодня все наперекосяк!
В его руках был ее синий берет, который она, очевидно, забыла в этих кустах, где побывала минуту назад. Вздохнув, она подошла к нему, резко вырвала молча свой головной убор, сунула его в свою сумку и сказала с вызовом и пренебрежением, на которое, впрочем, тоже была не способна:
– Благодарить не буду!
На это он, вдруг, засмеялся раскатистым, мужским и очень приятным смехом. Он действительно не издевался над ней на этот раз, а ему было смешно. Ну, а ее рассеянное порозовевшее от волнения лицо вызывало в нем еще большее веселье.
Он был красив и божественно притягателен. Даже была в нем какая-то чертовская пленительность вместе с этой отталкивающей колючестью. И эта смесь была весьма опасной, Элле в момент стало все понятно. Лучше уйти прочь, ничего хорошего не получится, если она постоит с ним еще хоть минуту.