По Петербургу во время дождя спокойно идти невозможно: сверху на тебя сплошным потоком льется вода, а под ногами грязь, кое где по колени и от вони нечистот, покрывающих улицы, невозможно спастись, а если замараешь платье навозом, то выстирать или очистить его уже не сможешь и придется выбросить. Люди прыгали через лужи, закрывая голову руками от дождя; переходили улицы на цыпочках, боясь замараться и набрать в калоши воду; передвигались из стороны в сторону, стремглав перебегая дорогу, по которой мчались экипажи и всадники, готовые раздавить любого зазевавшегося пешехода. Серж смотрел в окно и улыбался, немногочисленные горожане, оказавшиеся волей случая на улице, казалось не идут, а исполняют какой-то дьявольский танец под дождем.
Откуда взять мужество для встречи с ужасным? Неужели один смертный человек может лишить жизни другого такого же смертного? Может, еще как может, но ведь не зарежут меня в темном углу грязной камеры? Могущественный человек убивает постепенно, сперва разговор, потом пытка… пришло время и граф будет решать мою судьбу, как же не хочется оправдываться и изворачиваться, но придется. Смогу ли я, выдержу ли? Сержа лихорадило при одной лишь мысли об этом. Кровь стучала в висках и несмотря на холод на лице выступил пот. Пытаясь успокоится, он терзал свое воображение, требуя от памяти умиротворенных картин из прошлого, но на ум приходили видения с окровавленным телом сестры или воображение рисовало перекошенное лицо поручика, ехидную ухмылку следователя или лица офицеров, которых он предал. Серж гнал от себя воспоминания последних дней и мучительно боялся признаться самому себе, что будь хоть какая-то надежда на успех и он не задумываясь примкнул бы к ним, с восторгом предаваясь безнаказанным грабежам и убийствам. Вот где можно покуражится и потешить душу.
Серж уже простился с жизнью, но карета внезапно остановилась, и эта остановка вернула его к реальности. Офицер открыл дверцу, свежий воздух слегка опьянил его и немного успокоил. Карета остановилась не в тюремном дворе Петропавловки, а на Большой Садовой. -Теперь куда, -подумал он, -в подвал или все-таки в дом, в кабинет графа?
Конвойным жестом приказал выходить.
–Сударь, прошу выполнить мою просьбу, мне нужно встретится с графом Бенкендорфом и ни с кем другим.