Развернулся бестолково.
6
Разумеется, любая
Женщина легко покажет,
Что от края и до края
Нет её на свете краше.
И мужчины (чтоб в дальнейшем
Не грузить себя заботой
И истерикой глупейшей)
Вторят женщинам с охотой.
А богини уж, – вестимо,
Как напел гусляр бродячий, –
Видели неотразимость
В красоте своей тем паче.
Так что каждая особа
Пола женского желала,
Чтоб её зачли к особым
Звёздам свадебного бала.
И когда повис сомненьем
Вдруг вопрос о красивейшей,
Зло осыпать оскорбленьем
Из всех зол осталось меньшим.
Вмиг с соседкою соседка
Закрутили ссору лихо.
Что блондинка, что брюнетка, –
Полная неразбериха.
Кто из них, девиц, красивей?
Та, кто прочих кучерявей?
Та, чья кожа на отливе
Побелее-посмуглявей?
Та, чей голос уподоблен
Нежному журчанью речки?
Та, чей стан легко способен
Враз лишить мужчину речи?
Или Та, Кто на Олимпе
Всех виднее по рожденью
И на Чьём лучистом нимбе
Теплится венец творенья?
Спорят, брызгают слюною,
Никого никто не слышит,
Трусят формою литою,
Нервно бюстами колышут.
7
Драка явно назревала –
Вот какая вышла свадьба!
Встал жених да вышел с залы
Он во двор своей усадьбы.
Выдохнул остатки хмеля
С тяжким и печальным охом
И подумал: «От борделя
Этого мне будет плохо.
Если сам рядить я буду,
Кто из них, крикливых, краше,
Да по глупости забуду
На пиру на горьком нашем,
Титул самой распрекрасной
Дать божественной супруге,
Можно брак считать напрасной
И ненужною потугой.
Уж тогда вовек не знать мне
Ни родства с Олимпом славным,
Ни престижа среди знати,
Коль не стану богоравным…»
Вдруг возник пред ним парнишка,
Молодой и сухощавый,
Сын какого-то вождишки
Из занюханной державы.
По нужде, видать, он малой
Выбегал. Всё как обычно…