Не успел Бэнни так подумать, как дружинники дружно дёрнулись и насторожились. Бэнни мысленно выругался. Причина беспокойства выяснилась тут же. С другого конца платформы, раздувая ноздри своего длинного носа и отчаянно жестикулируя, нёсся раскрасневшийся Уилл.
– Похоже, владелец возвращается, время вышло.
– Да не торопи ты меня! – Шимон с ненавистью смотрел на безучастные к его попыткам привести аппарат к действию ряды матово блестящих кнопок. – Или хочешь вниз сигануть?
– Давай-давай, уже хоть куда-то, – торопил его Бэнни.
Уилл оказался у трапа как раз тогда, когда отчаявшийся Шимон в сердцах ударил открытой ладонью куда-то в левую часть панели. Где-то под днищем посудины что-то судорожно свистнуло, и трап начал плавно подниматься. Дружинники наконец сообразили, что что-то идёт не так и схватились за свои винтовки.
– Тащи меня! – заорал уцепившийся обеими руками за трап Уилл.
Стеклянная часть латунного цилиндра окрасилась в зелёный, и корабль плавно стал подниматься вверх.
– Держись давай! – Бэнни за руку рывком втянул друга внутрь. Люк плотоядно захлопнул свою пасть.
Шимон решительно потянул на себя до упора два центральных рычага на приборной панели. Послушный пилоту корабль стремительно взмыл по диагонали вверх. Всех, кроме Шимона, сидевшего в кресле, впечатало в пол. А потом внутри воцарилась тишина. Тишина и тихие всхлипывания, едва доносившиеся из-за пассажирского сиденья.