– А ты не знаешь, что это за язык? – спросила она у своего деда, показывая ему обратную сторону часов.
– Хм-м, – задумался Дон, – по-моему, это немецкий, видишь много «u» и «n»?
– А ты не умеешь читать на немецком?
– Так и не выдался случай его изучить. Вот тётя Роза знала его немного… Она вообще много языков знала… Кстати, о каком чемодане ты вчера говорила?
– Да я когда увидела, что они на паром отправляются, приметила то, что с ней чемодан какой-то странный, квадратный такой и с медными пряжками.
Я его ни разу не видела у неё.
– Ну, значит, просто не показывала она тебе его. А ты сразу – воровка, – усмехнулся он.
– А откуда у неё тогда такие красивые и дорогие вещи? Живет-то она одна, где бы она взяла деньги? – стояла на своём Элли.
Дон знал, где «доставала» Роза деньги, но это был далеко не детский разговор. Буквально до вчерашнего дня он не понимал лишь одного, почему Роза всё ещё жила здесь, хотя практически ни к чему и ни к кому не была «привязана».
– Так! Давай-ка ещё раз пройдёмся по списку, – закомандовал дедушка.
– Есть! – отсалютовала ему рукой, с уже надетыми часами, Элли.
– Теплые вещи?
– Есть!
– Спальное бельё?
– Есть!
– Мыло и зубной порошок?
– Есть!
– Кружки-ложки и тому подобное?
– Есть!
– Еда и вода на сутки?
– Есть, – она указала на завёрнутые кульки с овсяным печеньем и металлические фляжки воды.
– Так, порядок. Свои-то личные вещи собрала?
– Да, и твои, и мои из тумбочек сложила, – сказала она, показав на два походных рюкзака, аккуратно сложенных на кровати деда.
– Умничка! Вот те свёртки тоже убери ко мне в рюкзак, – Дон указал на принесенные им два тюка.
– Мне кажется, я знаю, что там, – пробурчала Элли, вытянув губы трубочкой.
– А ты не умничай, а просто убери ко мне в рюкзак. Всё-то она знает! – ухмыльнулся дед. – Через час нам надо уже быть на остановке. Я немного вздремну, разбуди меня, если что! – наказал он ей.
– Есть, – сказала она, шутливо гримасничая.
Фермерское угодье номер тысяча десять, основной специализацией которого являлось выращивание пиломатериала, находилось в самом конце десятого «кармана» восточной паромной переправы города Примум. «Карманный» паром, прибывая к стыковочной площадке конечной фермы один раз в день в районе пяти вечера, доставлял мелкий провиант и путешествующих туда-сюда жителей. За последние полгода количество навсегда покидавших ферму людей выросло многократно. Люди уезжали. Желающих же вернуться сюда уже практически не было. Но транспорт продолжал послушно выполнять свою функцию, крейсируя между фермами по всей «десятой» ветке натянутых антигравиевых тросов.