Октябрь уже почти истлел под опавшими листьями. Начинался злой московский ноябрь. Мы лежали с Леной на кровати и смотрели телевизор.
На экране появилась заставка экстренного выпуска новостей. «В эфире работает информационная служба канала НТВ, в студии Кирилл Поздняков. Этот выпуск новостей целиком посвящен… – ведущий запнулся, но быстро продолжил: – Главному событию последних часов в Москве – захвату заложников в центре российской столицы. Напомню, что речь идет о захвате бывшего дворца культуры шарикоподшипникового завода».
– Пиздец, – сказала Лена.
– Пиздец, – согласился я.
Она начала кому-то звонить. Охать в трубку. Спрашивать: «С тобой все в порядке?»
Мне звонить было некому. Я знал, что мама на работе. Знал, что Андрей Ниподатенко, скорее всего, в игровых автоматах «Вулкан».
Я отобрал у Лены телефон и начал снимать с нее трусы.
– Ян, ну Ян, – запищала она.
– Все нормально, – сказал я и с силой всадил ей между ног.
Через два дня из новостей я узнал, что погибло сто тридцать человек.
Я сходил в магазин, купил бутылку Red Label.
– Помянем, – сказал я Лене.
– Кого? – спросила она.
– Всех, – ответил я и налил полный стакан.
Этот Новый, две тысячи третий год был странным. Я сделал все, чтобы не встречать его с Леной. Может, из-за того, что мы стали чаще ругаться, особенно по праздникам, может, из-за того, что у новой нашей официантки Алены была слишком пошлая улыбка и крепкие тяжелые сиськи.
Она, как и я, ничего не знала про любовь и не добавила ни одной новой строчки в мою книгу. Наверное, потому что я был у нее первый мужчина за пять лет, как она сказала. До этого были только женщины.
Я первый раз в жизни имел дело с лесбиянкой, пускай даже бывшей. Мне льстило, что из-за меня ей захотелось хуя, поэтому бой курантов мы слушали вместе.
Это была первая измена в моей жизни, и мне понравилось. Понравилась тягучая тоска и чувство вины. Понравилось, что одна женщина здесь, другая там и обеим, возможно, ты нужен. Понравилась перспектива выбора. Сама мысль, что можно остаться здесь, а можно вернуться обратно, ободряла и утешала.
Мы трахались, потом ели мандарины, снова трахались. Слушали «Арию». Алена танцевала в одних трусах и казалась счастливой. Если бы я знал тогда, что все женщины в такие моменты чувствуют себя счастливыми.