Авалькира обосновалась в Пире. Вскоре девушку и ее сторонников стали называть мятежниками – за то, что нарушали законы империи и отказывались отвечать за преступления, которые им приписывали. После смерти Авалькиры империя за несколько лет разрушила все, что хоть как-то напоминало о ней и ее наследии – и особенно изображения фениксов.
Работа оказалась не из легких: фениксы с самого основания империи стали частью ее истории. Символы царственного рода, они считались священными птицами верховной богини Аксуры, или Азурека, как ее величали на торговом наречии, всеобщем языке. Одну за другой статуи фениксов убрали из храмов, а тексты молитв изменили. Аксуру, которую всегда изображали в облике феникса, очеловечили. Запретили даже песни, поэмы и пьесы, в которых эти птицы упоминались.
И хотя к делу Совет губернаторов приступил еще во времена Войны крови, закончил он лишь спустя несколько лет. Однако все то время, что Вероника жила в пределах империи, ее преследовали мелькающие тут и там обрывочные образы фениксов: выцветшие фрески под слоем облупившейся краски, стеклянная мозаика под треснувшим бетоном… Вероника частенько мечтала, как бы вернуться в те места, верхом на фениксе, и отскоблить краску, разломать тротуар, вскрыть спрятанную истину.
Вздрогнув, она поняла, что эти мечты теперь не так уж далеки от того, чтобы сбыться.
Вероника осторожно глянула на сестру: Вал зубами вскрыла мешочек кукурузной муки, высыпала немного в чашку, щедро полила ее медом и принялась перемешивать в кашицу.
– Для птенца, – объяснила она наконец, кивнув в сторону феникса. – Потом он сможет есть финики и фрукты. Лишь бы достать их.
Вал знала о фениксах все. Спасибо майоре, которая в дни юности была наездницей. Одной из немногих, кому удалось сбежать от преследования… пусть и ненадолго. Бабушка обожала рассказывать истории, и если Веронике нравились рассказы о великих сражениях, то Вал предпочитала жизненные знания. Вероника забрала у сестры миску – Вал старательно отводила взгляд – и поставила ее перед фениксом. Птенец присмотрелся к содержимому, а потом опустил клювик в сладкую кашицу.
– Второй ведь уже скоро вылупится, Вал? – спросила Вероника.
Вал посмотрела на яйцо: больше похожее на камень, оно покоилось в горящих углях.
– Должен, – уклончиво ответила она и с громким стуком захлопнула ставни.