Ворон - страница 3

Шрифт
Интервал


Горело у соседей долго, но все-таки дома отстояли, и к середине ночи на улице уже было все тихо, спокойно.

О. Александр несколько дней оживленно толковал о поездке, даже железнодорожный справочник у городского головы взял, но потом разговоры прекратились, все забылось, и он никуда не поехал.

Прошло 2 года, и вот загорелось рядом с домом Порфирия Васильевича, только огромный сад отделял его от пожара. На этот раз о. Александр не давал никаких клятв, а, всклокоченный, осунувшийся, ходил по двору и, ударяя себя в грудь, шептал: «За грех мой, за то, что обет не исполнил, сгорит братний дом».

Но дом не сгорел, хотя полыхало сильно, – сад спас. Опять возобновились разговоры о поездке в Иерусалим, был намечен маршрут, и опять о. Александр остался дома.

Минул год, и от молнии загорелся купеческий особняк напротив Порфирия Васильевича, пожар был огромный. Дом Порфирия Васильевича уцелел чудом – у него уже и ставни дымились, и угол начал тлеть.

Всей семьей таскали воду, поливали крышу и фасад. Что делал в это время о. Александр? Неизвестно, не до него было.

Утром вся семья собралась за чаем, не было только о. Александра. Вдруг за окном раздался колокольчик, и дорожная тройка остановилась у ворот.

– Кто заказывал лошадей? – забеспокоился Порфирий Васильевич.

– Лошадей заказывал я, – отозвался о. Александр, появившись в дверях в дорожной рясе и со шляпой в руке. – Я сейчас еду на железнодорожную станцию, оттуда в Одессу, а потом в Иерусалим.

Все стояли ошеломленные, а о. Александр подошел к большому образу, висевшему в углу, земно поклонился и проникновенно сказал: «Слава долготерпению Твоему, Господи».

Ночной звонок

Был июнь 1924-го года. Моя единственная дочь Леля лежала в спальне с крупозным воспалением легких. Кризис еще не наступил, температура нарастала, и врач предупредил, чтобы я была ко всему готова.

В кабинете умирал муж. Уже 3 недели он ничего не ел, а только пил ледяную воду, у него был рак желудка. Он лежал в полном сознании, но был так слаб, что не мог уже пошевельнуться, и я переворачивала его с боку на бок. Все мои дни проходили в том, что я, как маятник, переходила от одного больного к другому, не зная ни минуты покоя. На ночь приходила Фаиночка, опытная медсестра, и сменяла меня возле больных, тогда я бросалась на диван и моментально засыпала.