Дима, казалось, меня не услышал, потому что никак не отреагировал на мою реплику, и я вернулась к чтению книги. Минут через десять он снова открыл мою дверь и замер в проходе:
– Ну так что, ты можешь дать мне нитки?
– Хорошо, я сейчас поищу…
Он снова ушел посередине моего ответа. Ниток я так и не нашла, но и чтение меня уже занимало не так, как его странные манеры. В любой другой ситуации я бы пошла к нему сказать, что не смогу помочь, но иррациональность его подачи сбивала меня с толку. Я осталась сидеть на месте, но уже ждала его следующего визита. Дима нашел способ занять мои мысли своим сумбурным поведением, и когда я уже была готова вступить с ним в следующий непредсказуемый диалог, он просто… больше не пришел.
До нашей следующей встречи прошло еще несколько дней. На этот раз я сидела на крылечке нашего дома и писала дневник, полностью погруженная в свои мысли. Но когда в поле моего зрения появился Дима, который возвращался с работы, я с удивлением поняла, что рада его видеть. Пока он переодевался, подошли Саша с Антоном, и Дима, вернувшись, предложил нам всем вместе подняться на крышу нашего дома и поговорить о том, как у кого прошел день. Несмотря на то что все поддержали эту идею, на крыше в итоге оказались только мы с Димой.
Мы разговаривали и не заметили, как пролетели семь часов. Я рассказывала ему, как в детстве воровала творожные сырки у младшего брата Андрея, а он мне – что у каждого звука есть свой цвет. Я рассказывала о тех местах, которые видела, а он – про книги, которые читал. Я говорила, что устала от Америки, а он мне про то, сколько невероятных возможностей открывает Нью-Йорк.
В мое состояние безразличия ко всему окружающему он ворвался новым интересным собеседником. Мне не нужно было подробно объяснять ему, что я за человек, и пытаться понравиться, мы даже почти не смотрели друг на друга – просто обменивались мыслями и изучали ночное нью-йоркское небо, каждый по-своему, но в каком-то мощном эмоциональном тандеме. Моментами возникало ощущение, что даже воздух вокруг нас наэлектризовался так, что иногда потрескивал.
Время пролетело незаметно, и неизвестно, сколько бы еще часов мы провели на той крыше, если бы не Олег, прервавший наше общение своим ревнивым появлением. Он бросил нам всего пару гневных слов вроде: «Ага, понятно, чем вы тут занимаетесь!» – и ушел.