– Замок тебе надо сменить, – сказал Андрей. – Завтра сменю. У меня дома есть лишний, все равно валяется. Нет-нет, погоди, – Андрей ухватил за рукав шагнувшую было в комнату Анюту. – Первым зайду я. А ты тут постой. Куда ты засунула мышеловку?
– За диван, – Анка пропустила Андрея и принялась стягивать с себя куртку. Мех на капюшоне намок, и от резкого движения ледяная вода брызнула Анке в лицо.
– Да провались ты! – возмутилась она, сдергивая, наконец-то, куртку и швыряя ее прямо на пол в крошечной прихожей. Глянув на себя в зеркало и увидев мокрое лицо и слипшуюся челку, Анка, не глядя, протянула руку за полотенцем…
– Что-то я не вижу тут никакой мышеловки, – сказал Андрей, внимательно заглядывая в узенькое пространство между диваном и стеной. – Может…
– А-а-а! – дикий вопль Анки не дал ему договорить.
Андрей рванулся в прихожую. Анка вопила, прыгала и яростно размахивала руками, сбивая с полки на пол и в раковину те самые злосчастные баночки, тюбики, флаконы… К пальцам правой руки намертво прицепилась мышеловка…
…Спустя некоторое время Анка, накричав на сбежавшихся соседей и выпив две чашки очень сладкого чая с булочками, наконец, успокоилась и мирно сидела на диване, лишь изредка всхлипывая и баюкая аккуратно перевязанную руку. Андрей, который до этого мужественно и молча выслушал все, что Анка думает о нем, о мире, о грабителях, о мышах и о мышеловках, понял, что теперь может и сам что-то спросить… без опасения быть убитым на месте.
– Анечка, – ласково сказал он. – Так почему мышеловка оказалась на полке у зеркала? Ты же сказала, она за диваном.
Анка надулась. На ее лице отразилась внутренняя борьба: то ли обидеться на весь белый свет и молчать, как партизан, то ли доставить себе удовольствие и пожаловаться на судьбу. Стремление получить удовольствие, естественно, победило. Анка тяжело вздохнула:
– Это вы с Иркой виноваты.
Андрей благоразумно промолчал. Она продолжила: