Бело-голубой гигант на противоположном конце гравитационной связки имел свою планетную систему. Эклиптика двух массивных объектов создавала и эклиптику системы самого бело-голубого гиганта. Там, среди астероидных и протопланетных колец, среди подсвеченных звездой твердых и газообразных экзопланет, среди миров тверди, воды, огня и газа крутилась, плывя по орбите вокруг гиганта, мерцающая мириадами вспышек, небольшая газовая планетка. Различных цветов газообразное тело экзопланеты плотным, казалось живым, слоем электрических разрядов освещало многочисленные спутники планеты, тоже мерцающие вспышками различной интенсивности. Разряды проходили между ними и планетой, вырывались с ее поверхности далеко за спутники, теряясь в бело-голубой освещенности системы.
Необычности живой, мерцающей планете добавляло несколько опоясывающих ее, пересекающихся колец, еле светящихся отраженным тусклым светом. Кольца, сходясь на полюсах планеты, образовывали на оси вращения решетчатые конструкции, шпилями огромной высоты, продолжавшимися на треть радиуса планеты. Шпили на полюсах вращения светились бело-зеленым светом, там мелькали вспышки, проходили разряды невообразимых по мощности энергий. Острые навершия шпилей, казалось, были окутаны серо-голубым туманом, тяжелым и плотным. Там тоже мелькали вспышки разрядов, разрывая туман молниями невидимой глазу темной материи. Величественность жуткой картины усиливалась захваченными вращением газовой планеты астероидами, образующими над шпилями полюсов веретенообразные, далеко простирающееся скопления.
При достаточно быстром очередном повороте планеты открывался недостроенный участок кольца, перпендикулярно по экватору планеты охватывающий все остальные. Кольцо обрывалось, не доходя до очередного меридиана, и там, в облаках серого тумана и вспышек разрядов, висели над планетой какие-то сетчатые орбитальные комплексы. Мягкие изгибы комплексов продолжались острыми углами каких-то конструкций, поворачивали, уходя в туман. Пространство вокруг них вибрировало, дрожало, изменялось, выворачиваясь наизнанку, марево тумана проглядывало жуткими для человеческого глаза аллегорическими рисунками. Сами комплексы и часть недостроенного кольца, местами пропадая из реального пространства, вызывали чувство незавершенности постройки, потерю навсегда чего-то важного для этого мира.